Эта лекция была
прочитана в Стенфордском Университете 7 марта 1974 года. Текст несколько раз
переписывался в результате напряженных, детальных и зачастую весьма горячих
обсуждений с женщинами. В этих обсуждениях я разрешил для себя некоторые
упущенные проблемы социализма и радикальные потенции женского движения, как
подрывной силы.
Я воспользуюсь
возможностью начать и закончить скорее личными ремарками. Для начала хочу
сказать, что это единственное приглашение на лекцию, которое я принял за этот
академический год. Причина проста. Я думаю, что Движение за освобождение женщин
сегодня, возможно, является наиболее важным и потенциально наиболее радикальным
из наших политических движений, пусть осознание этого факта пока не охватило
Движение целиком.
Объяснение терминов:
ПРИНЦИП РЕАЛЬНОСТИ –
сумма норм и ценностей, определяющих поведение в существующем обществе,
воплощенных в его учреждениях, отношениях и т.п.
ПРИНЦИП
ПРОИЗВОДИТЕЛЬНОСТИ -
принцип реальности,
основанный на продуктивности и мастерстве в выполнении функций экономической и
приобретательской конкуренции.
ЭРОС - в отличие от
СЕКСУАЛЬНОСТИ -
сексуальность:
частичное влечение, либидинальная энергия, заключающаяся в эрогенных зонах
тела: в первую очередь: генитальная сексуальность; эрос: либидинальная энергия,
борющаяся с агрессивной энергией за полноту, удовлетворение и соединение жизни
и жизненной среды: Инстинкты Жизни против Инстинктов Смерти (Фрейд)
ОВЕЩЕСТВЛЕНИЕ,
VERDINGLICHUNG -
восприятие людей и
отношений между людьми как объектов, вещей и как отношения между объектами,
вещами.
Теперь две
предварительных ремарки о женском освободительном движении, как я его вижу.
Во-первых, движение вырастает и действует внутри патриархальной цивилизации;
следовательно, оно должно быть сначала рассмотрено с точки зрения актуального
положения женщин в обществе мужского доминирования.
Во-вторых, Движение
действует внутри классового общества – с этим связана первая проблема: женщины
не есть класс в марксистском смысле. Отношения мужчин и женщин проходят поперек
классового разделения, но непосредственные потребности и потенциальности
женщин, безусловно, имеют в огромной степени классовое происхождение. Тем не
менее, есть веские причины рассматривать «женщину» как общую категорию,
противоположную «мужчине». Имеется в виду, что в течение долгого исторического
периода социальные, ментальные и даже психологические свойства женщин
развивались иным или противоположным образом, чем мужские. Стоит сказать о том,
имеют ли «женские» или «феминные» свойства социальное или, так или иначе,
«естественное», биологическое происхождение. Мой ответ: помимо очевидных
физиологических различий между мужчиной и женщиной, женские свойства имеют
социальное происхождение. Однако, в результате социального воздействия на
протяжении тысячелетий, они смогли стать «второй натурой», которая не
изменяется механически с введением новых социальных институтов. Дискриминация
женщин возможна и при социализме.
В патриархальной
цивилизации женщины подвергались особому виду подавления, и их ментальное и
физическое развитие проходило в особом русле. Поэтому движение за освобождение
женщин не только оправдано, но и необходимо. Но сами цели этого движения
предполагают изменения такого масштаба, как в материальной, так и в
интеллектуальной культуре, что они могут быть достигнуты только путем изменения
всей социальной системы. Благодаря своей собственной динамике, движение связано
с политической борьбой за революцию, свободу для мужчин и женщин. Потому что
поверх дихотомии мужского/женского начала существует начало человеческое, общее
для мужчины и женщины: его освобождение и реализация по-прежнему стоит на
повестке дня.
Движение действует на
двух уровнях: во-первых, борьба за полное экономическое, социальное и культурное
равенство. Вопрос: достижимо ли такое экономическое, социальное и культурное
равенство в рамках капитализма? Я вернусь к этому вопросу, но хочу предложить
предварительную гипотезу: не существует экономических причин, по которым такое
равенство не может быть достигнуто в рамках капитализма, пусть и сколь угодно
модифицированного. Но потенциальности, цели движения за освобождение женщин
выходят далеко за эти рамки, ставя задачи, которые не могут быть решены ни в
рамках капитализма, ни в рамках классового общества вообще. Их решение
потребовало бы второго этапа, выхода за те рамки, в которых движение действует
сегодня.
На этом этапе, вслед за
достижением равенства, для освобождения потребуется построение общества,
движимого другим Принципом Реальности, общество, в котором существующая
дихотомия между мужским и женским преодолевается социальными и индивидуальными
отношениями между людьми.
Так, в самом движении
мы имеем не только образ новых социальных учреждений, но также изменения в
сознании, изменения в инстинктивных потребностях мужчин и женщин, освобожденных
от необходимости господства и эксплуатации. В этом – самая радикальная и
подрывная потенция движения. Это означает не только приверженность социализму
(полное равенство женщин всегда было базовым социалистическим требованием), а
приверженность особой форме социализма под названием «феминистический
социализм». Я вернусь к этой идее позже.
Борьба идет, прежде
всего, против ценностей эксплуатации и угнетения, свойственных патриархальной
цивилизации. Против ценностей, порождаемых и воспроизводимых мужским
господством в обществе. И такой радикальный подрыв ценностей ни в коем случае
не может быть лишь побочным продуктом новых социальных институтов. Он должен
быть укоренен в мужчинах и женщинах, создающих новые институты.
В чем смысл такого
подрыва прежних ценностей при переходе к социализму? И, второй момент, является
ли этот переход, так или иначе, освобождением и укреплением специфически
феминных качеств в социальной сфере? Начнем с первого вопроса: вот основные
ценности капиталистического общества: производство ради прибыли, уверенность в
себе, эффективность, конкуренция; иными словами, Принцип Производительности,
власть функциональной рациональности, которая ущемляет эмоции, двойная мораль,
«трудовая этика», обрекающая подавляющее большинство людей на отчужденный,
нечеловеческий труд, а также воля к власти, демонстрация силы и мужественности.
Так вот, согласно Фрейду эта иерархия ценностей есть выражение ментальной
структуры, в которой первичная агрессивная энергия стремится к сокращению и
ослаблению жизненных инстинктов, то есть, эротической энергии. Согласно Фрейду,
деструктивные склонности в обществе имеют движущую силу, пока цивилизации
необходимы всё большие репрессии ради сохранения господства перед лицом как
никогда реальных возможностей освобождения, и эти репрессии, в свою очередь,
порождают ещё большую агрессивность, а также её перевод в русло социально
полезной агрессии. Эта тотальная мобилизация агрессивности более чем знакома
нам сегодня: милитаризация, ужесточение сил закона и порядка, смешивание
сексуальности и насилия, прямая атака на жизненные инстинкты, восстающие против
уничтожения окружающей среды, нападки на законы против её загрязнения и т.п.
Эти тенденции заложены
в самой инфраструктуре развитого капитализма. Усугубляющийся экономический
кризис, рамки империализма, выживание существующего порядка путем
расточительства и разрушения – всё это само собой порождает ещё больший
контроль над населением, средства контроля и манипуляции, уходящие в глубины
ментальной структуры, в область инстинктов как таковых. И, в той степени, в
которой тотальная агрессивность и подавление пронизывают сегодня всё общество,
образ социализма изменяется в своей сути. Социализм, как качественно иное
общество, должен воплощать антитезис, своего рода отрицание агрессивных и
репрессивных потребностей и ценностей капитализма как культуры мужского
господства.
Объективные условия для
такого антитезиса и подрыва ценностей становятся всё сильнее, делая возможным,
по крайней мере, в качестве переходной фазы перестройки общества,
распространение качеств, которые на протяжении всей истории патриархальной
цивилизации были свойственны скорее женщинам, чем мужчинам. Выработанные как
противовес доминирующим маскулинным качествам, такими феминными качествами
должны стать восприимчивость, чувствительность, ненасилие, нежность и так
далее. Эти характеристики, естественно, возникают как противовес доминированию
и эксплуатации.
На первичном
психологическом уровне они относятся к сфере Эроса, выражая энергию жизненных
инстинктов в противовес инстинкту смерти и деструктивной энергии. Здесь
возникает вопрос: почему эти свойства, связанные с обереганием жизни, кажутся
характерно женскими? Почему эти же самые свойства не связаны также и с
маскулинностью? Этот процесс имеет многотысячелетнюю историю, в течение которой
для защиты существующего порядка и иерархии была необходима физическая сила,
что умаляло роль женщины, периодически нетрудоспособной из-за беременности и
выращивания детей. Мужское доминирование, однажды возникшее на этой почве и
существовавшее только в военной сфере, позже распространилось и на другие
социальные и политические институты.
Женщины стали считаться
подчинёнными, слабыми, нужными, прежде всего, для поддержки, или как придаток
мужчины, как сексуальный объект, как инструмент размножения. И лишь в качестве
работницы, как угнетаемая, женщина была более или менее равна мужчине. Её тело
и сознание овеществлялись, становились объектами. Её умственное развитие было
сковано, как и эротическое. Сексуальность материализовывалась и использовалась
для размножения или проституции.
Первый вызов такому
положению вещей был брошен в самом начале современной истории, в ХII и ХIII
столетиях, причем, что очень важно, в контексте крупных и радикальных
еретических движений, Катаров и Альбигойцев. Они проповедовали автономию любви,
автономию женщины, противопоставляя её мужской агрессивности и жестокости.
Романтическая любовь: я прекрасно понимаю, что такие понятия сегодня звучат
уничижительно, особенно внутри женского движения. И всё же, для меня это нечто
более серьёзное. На мой взгляд, такие феномены нужно воспринимать в их
историческом контексте. Это был первый серьезный вызов существовавшей иерархии
ценностей: первый серьёзный протест против феодальной иерархии и покорности,
заложенной в ней, первый вызов чудовищному угнетению женщины. Безусловно, этот
протест, этот антитезис был в огромной степени идеологическим, и порождался
исключительно знатью. И всё же он не был целиком идеологическим. Преобладавшие
социальные нормы были подорваны знаменитыми Судами Любви, созданными Элинорой
Аквитанской, в которых почти всегда побеждали влюбленные, а не супруг, то есть,
право любви превосходило право феодального лорда. И именно женщина, по имеющимся
сведениям, защищала последний оплот альбигойцев от кровожадных армий северных
баронов.
Эти прогрессивные
движения были жестоко подавлены. Слабые начинания феминизма, стоявшие на слабом
классовом базисе, сошли на нет. Однако роль женщины постепенно менялась в
процессе развития индустриального общества. Под влиянием технического
прогресса, социальное воспроизводство всё меньше зависело от физической силы и
мастерства - как на войне, так и на производстве или в коммерции. Результатом
стало усиление эксплуатации женщины как орудия труда. Ослабление социальной
базы мужского господства не воспрепятствовало мужскому господству нового
правящего класса. Всё более активное участие женщины в индустриальном трудовом
процессе, расшатывавшее материальную почву мужской иерархии, одновременно
расширяло человеческую базу эксплуатации и дополнительной эксплуатации женщины
как домохозяйки, матери, служанки, в дополнение к её работе в процессе
производства.
Однако развитой
капитализм постепенно создавал материальные условия для воплощения феминной
идеологии в реальность, объективные условия для превращения слабости, присущей
женщинам, в силу, превращения сексуального объекта в субъект, а также
превращения феминизма в политическую силу, борющуюся с капитализмом, с принципом
Производительности. Именно с точки зрения этих перспектив Анжела Дэвис говорит
о революционной функции женщины как об антитезисе принципу Производительности,
в записках из тюрьмы Пало Алто «Женщина и капитализм», в декабре 1971:
Все более благоприятные
условия для такого развития – в первую очередь: облегчение тяжелого физического
труда, сокращение рабочего времени, производство удобной и дешевой одежды,
либерализация сексуальной морали, контроль рождаемости, общее образование.
Эти факторы обозначают
социальный базис противостояния принципу Производительности, освобождения
женской и феминной энергии, физической и интеллектуальной, в существующем
обществе. Но это же общество и тормозит, и эксплуатирует эмансипацию, а также
манипулирует ей. Капитализм не может позволить себе развитие либидинальных
свойств, угрожающее репрессивной трудовой этике принципа Производительности и
постоянному воспроизводству этой трудовой этики самими людьми. Поэтому на
данном этапе, эти освобождающие тенденции превращаются, путём манипуляций, в
способ воспроизводства существующей системы. Они становятся меновой стоимостью,
продают систему и продаются самой системой. Общество обмена усовершенствуется,
коммерциализируя секс: женское тело уже не только товар, но и ключевое условие
извлечения прибавочной стоимости. Женщина-работница по-прежнему - чем дальше,
тем больше - подвергается двойной эксплуатации: как работница и как
домохозяйка. В таких формах отчуждение женщины выражается особенно остро. Как
можно победить это отчуждение? Как может эмансипация женщины стать решающей
силой в построении социализма как качественно иного общества?
Давайте вернёмся к
первой стадии развития движения и предположим, что полное равенство достигнуто.
Как равные субъекты капиталистической экономики и политики, женщины должны
разделять с мужчинами конкурентные, агрессивные свойства, необходимые для того,
чтобы удержаться и сделать карьеру на работе. Таким образом, принцип
Производительности и отчуждение, связанное с ним, будет разделяться и
воспроизводиться всё большим количеством людей. Для достижения равенства,
являющегося абсолютно необходимым условием освобождения, движение вынуждено
быть агрессивным. Но равенство ещё не есть свобода. Женщина может претендовать
на лидирующую роль в радикальной перестройке общества только как экономически и
политически равноправный субъект. Но, помимо равенства, освобождение подрывает
существующую иерархию нужд – это подрыв ценностей и норм ради построения
общества, управляемого новым принципом Реальности. И в этом, на мой взгляд,
состоит радикальный потенциал феминистического социализма.
Феминистический
социализм: я говорил о необходимой модификации понятия социализма, потому что,
на мой взгляд, в марксистском социализме есть пережитки, элементы наследования
принципу Производительности и его ценностям. Я вижу эти элементы, например, в
ставке на всё более эффективное развитие производительных сил, на всё большую
эксплуатацию природы, на отделение «царства свободы» от мира труда.
Потенциальности
социализма сегодня выходят за рамки этих представлений. Социализм, как
качественно иной образ жизни, будет использовать производительные силы не
столько для снижения отчуждения труда и сокращения рабочего времени, сколько
для превращения жизни в самоцель, для развития чувств и интеллекта, усмирения
агрессии, наслаждения бытием, освобождения чувств и интеллекта от
рациональности господства: творческой восприимчивости в противовес репрессивной
продуктивности.
В этом контексте
освобождение женщины, безусловно, окажется «антитезисом принципу
Производительности», революционной функцией женщины в перестройке общества.
Феминные характеристики, вовсе не потакая покорности и слабости в этой
перестройке, будут активизировать агрессивную энергию против доминирования и
эксплуатации. Они будут потребностями и конечными целями социалистической
организации производства, общественного разделения труда, новой системы
ценностей, когда та или иная нехватка будет преодолена. И, таким образом,
участвуя в перестройке общества в целом, феминные характеристики прекратят быть
специфически феминными - настолько, что станут частью общей социалистической
культуры, материальной и интеллектуальной. Первичная агрессивность сохранится в
любой форме общества, но в значительной степени потеряет специфически мужские свойства
доминирования и эксплуатации. Технический прогресс, основной двигатель
производственной агрессивности, будет освобождён от своих капиталистических
свойств и направлен на разрушение уродливой деструктивности капитализма.
Я думаю, есть веские
причины назвать такое представление о социалистическом обществе феминистическим
социализмом: женщина достигнет полного экономического, политического и
культурного равенства путем всестороннего развития её способностей, а кроме
этого равенства, социальные, как и личные отношения будут наполнены особой
чувствительностью, восприимчивостью, которые под мужским гнётом были в огромной
степени сконцентрированы в женщине: антитезис «мужское-женское»
трансформируется в синтез - легендарную идею андрогинности.
Я бы сказал несколько
слов об этой, если угодно, крайности романтического или умозрительного
мышления, которую, впрочем, не считаю такой уж крайностью или умозрением.
Рационально постичь
идею андрогинности можно только представив смешение в человеке ментальных и телесных
характеристик, которые в патриархальной цивилизации развивались в мужчине и в
женщине неравномерно; смешение, в котором феминные качества будут вытеснять
мужское господство со свойственной ему репрессивностью. Но никакая степень
андрогинного слияния не может отменить естественные различия между мужчиной и
женщиной как индивидуумами. Вся радость и вся скорбь заключена в этом различии,
в этом отношении к другому, к тому, частью чего ты хочешь стать, к тому, что ты
хотел бы сделать частью себя, к тому, что не может и никогда не сможет стать
твоей частью. Поэтому и при феминистском социализме неизбежны конфликты,
неискоренимые конфликты нужд и ценностей. Однако андрогинный характер общества
способен постепенно сократить насилие и унижение при улаживании этих
конфликтов.
Итог:
Движение за
освобождение женщин приобрело политическое значение из-за происходящих
изменений в самом капиталистическом способе производства, придавших движению
новую материальную базу. Перечислю основные черты:
1) увеличивающееся число
женщин, занятых в процессе производства.
2) усиление технической
формы производства, постепенно сокращающей использование грубой физической
силы.
3) распространение
формы эстетического товара: систематические апелляции к чувственности, к
наслаждению в коммерческих целях; направление покупательной способности на
разного рода приятные вещи и услуги.
4) растворение
патриархальной семьи путем внешней «социализации» детей (масс-медиа, влияние
сверстников и т.п.)
5) всё более
расточительная и разрушительная продуктивность принципа Производительности.
Феминизм это бунт
против разлагающегося капитализма, против отживающего капиталистического
способа производства. Феминизм это шаткая связь между Утопией и реальностью:
социальная почва движения как потенциально радикальной и революционной силы;
сердцевина мечты. Но капитализм по-прежнему способен сделать так, чтобы мечта
не стала реальностью, победить силы, борющиеся против бесчеловечных ценностей
нашей цивилизации.
Эта борьба за
уничтожение существующих условий, имеет по-прежнему политический характер, и
феминистское движение в этой борьбе играет всё более важную роль. Его
ментальные и физиологические силы крепнут путем политического образования и
действия, а также отношений между индивидуумами, на работе и в свободное время.
Я подчеркивал, что освобождение не может быть побочным продуктом новых
учреждений, что оно должно происходить в самих людях. Освобождение женщины
начинается дома, прежде чем охватить всё общество.
А теперь моё личное
заявление. Его можно, если угодно, расценивать как акт капитуляции или как
обязательство. Я считаю, что мы, мужчины, должны отвечать за грехи
патриархальной цивилизации с её тиранией власти: женщины должны стать
свободными и сами строить свою жизнь, не как жены, не как матери, не как дамы,
не как подружки, а как человеческие индивидуальности. В этой борьбе неизбежны
жесточайшие конфликты, муки и страдания (ментальные и физические). Вот самый
напрашивающийся пример, случай, без конца повторяющийся сегодня: если мужчина и
женщина устраиваются или могут устроиться на работу лишь на расстоянии друг от
друга, то, естественно, встает вопрос: кто за кем следует?
Или даже ещё более
серьёзный пример: конфликт в сексуальных отношениях, неизбежно возникающий в
процессе освобождения. Сексуальные конфликты не могут быть разрешены ни
легкомысленной игрой, ни грубостью, ни обменом партнерами. Оставим это обществу
товарного обмена. Феминистскому социализму придется создавать собственную
мораль, а это больше, чем простая отмена буржуазной морали.
Женское освобождение -
тяжелейший процесс, но я верю, что он станет необходимым, ключевым этапом
перехода к лучшему обществу для мужчин и женщин.
Перевод Кирилла
Медведева
Отдельной брошюрой издано в Свободном марксистском издательстве
Читайте также: Герберт Маркузе. Конец Утопии
Комментариев нет:
Отправить комментарий