Константин Харитонов. Британские выборы-2017: может ли Корбин победить?

Вне зависимости от того, кто сколько наберет голосов на сегодняшних выборах, Тереза Мэй уже проиграла. Вместо уверенной победы, которая должна была подтвердить ее право управлять страной и разрушить позиции Джереми Корбина, произошло нечто неожиданное.  И речь уже не идет о том, как и под чьим руководством Британия будет выходить из Евросоюза (а именно такую повестку стремились задать консерваторы), но о социальном и политическом настоящем и будущем страны.

Сегодня, 8 июня в Великобритании пройдут внеочередные парламентские выборы. Расчет консерваторов казался безупречным – только «сильное и стабильное» правительство способно реализовать надежды одной половины британцев и нейтрализовать страхи другой половины, связанные с выходом из Европейского Союза (на прошлогоднем референдуме 51,89 % граждан Великобритании проголосовали за выход). Разумеется, такое правительство могут сформировать только консерваторы, а не лейбористы во главе c не имеющим опыта государственного управления радикалом Джереми Корбиным. И поначалу все шло хорошо.

Терезе Мэй действительно нужны эти выборы. Несмотря на то, что предыдущие состоялись всего 2 года назад,  ее саму тогда никто не избирал в качестве премьер-министра страны (она сменила на этом посту Дэвида Кэмерона, ушедшего в отставку после Брекзита). Для ведения переговоров с Евросоюзом Мэй необходим мандат доверия, без которого она остается относительно случайно фигурой на этом посту. Тем более, что главные политические оппоненты – Лейбористская партия – переживают внутренний конфликт. В то время как большинство членов и зарегистрированных сторонников партии поддерживают Джереми Корбина, подавляющее большинство лейбористского истеблишмента (включая парламентариев), находятся к нему в оппозиции.

Собственно, Корбин не должен был стать лидером партии, не говоря уже о гипотетическом премьерстве. На протяжении всей истории ЛПВ существовал разрыв между ожиданиями и идеями рядовых членов партии и реальной политикой проводимой парламентариями и министрами. При этом истеблишментом делалось все возможное, для того чтобы не допустить рядовых активистов к действительному влиянию на принятие решений. До 1980 г. лидера партии (а значит и возможного премьер-министра) выбирали только члены парламента, впоследствии система была несколько демократизирована: треть голосов от профсоюзов и других организаций, аффилированных с ЛПВ; треть голосов от членов местных лейбористских организаций; треть голосов от парламентариев. Все изменилось в 2015 г., когда Эд Миллибанд (сын известного марксиста Ральфа Миллибанда) ввел новую систему: один человек – один голос. В результате, рядовые члены партии и парламентарии впервые были уравнены в избирательных правах.

И тут произошло неожиданное: большинство лейбористов проголосовали за Джереми Корбина – левого радикала из казалось давно ушедшей эпохи, когда «твердые левые» имели значительное влияние. Впервые членом парламента Корбин стал в 1983 г., он никогда не занимал никаких правительственных постов и не был членом Теневого кабинета министров. Вечный «заднескамеечник», к тому же упорно бунтующий против партийного руководства. В партии, из которой на протяжении десятков лет упорно вычищались радикальные левые, которую покидали тысячи разочарованных членов, в партии много лет проводившей неолиберальную политику «с человеческим лицом» это казалось уже невозможным.

Тем не менее, 12 сентября 2015 г., рядовые члены партии и зарегистрированные сторонники проголосовали и выбрали своего лидера, набравшего 59,5% голосов уже в первом туре, что стало наиболее сильным мандатом, полученным лидером ЛПВ за всю ее историю (и в тоже время самым слабым с точки зрения поддержки парламентариев). Парламентарии предприняли попытку сместить Корбина после референдума по выходу из ЕС, обвиняя его в недостаточно активной кампании за сохранение членства Британии в ЕС, неспособности руководить партией и невозможности быть избранным. 23 из 31 членов теневого кабинета подали в отставку, однако Корбин быстро заменил их молодыми и готовыми работать людьми. Только в июле 2016 г. Анжела Игл бросила формальный вызов лидерству Корбина, однако он снова одержал победу в первом туре и даже с еще более впечатляющим результатом – 61,8%.

По первым опросам, проведенным после того, как новые выборы были объявлены, консерваторы должны были одержать ошеломляющую победу — разрыв между ними и лейбористами составлял порядка 20% и по прогнозам консерваторы могли получить двойное преимущество. Пресса, включая такие левые издания как Гардиан и Нью Стейтмент, рассуждала о том, что Корбин просто не может быть избран премьер-министром, что его радикальные левые идеи устарели и выглядит он политическим динозавром. Производили серьезную аналитику, посвященную вопросу о том, кто его заменит на посту лидера партии после разгромного поражения.

Ситуация начала активно меняться после того, как лейбористы и консерваторы опубликовали предвыборные манифесты. Лейбористы выдвинули предвыборную программу, явно отсылающую к давно ушедшей эпохе 1970-х – н. 1980-х гг., когда развитое социальное государство в Британии находилось в серьезном политическом и экономическом кризисе, а Майкл Фут и Тони Бенн, при поддержке сильных и влиятельных профсоюзов, стремились сохранить и расширить его. Выступившие на выборах 1983 г. со своей самой левой программой лейбористы потерпели сокрушительное поражение от возглавлявшей консерваторов Маргарет Тэтчер. Это поражение открыло дорогу для системной трансформации Лейбористской партии и прихода к власти в 1997 г. Тони Блэра, которого сама Тэтчер в конце жизни назвала своим лучшим достижением, поскольку по итогам ее политики консенсус вокруг социального государства сменился неолиберальным консенсусом. Одним словом, только престарелые мечтатели могли рассчитывать на то, что новый лейбористский манифест найдет значительный отклик в сердцах современных британцев. Вот основные пункты программы Джереми Корбина:

·         повышение налогов для корпораций и людей с высоким доходом;

·         увеличение финансирования программ по интеграции мигрантов;

·         ренационализация и развитие железных дорог и энергетической отрасли;

·         восстановление британской промышленности;

·         введение бесплатного высшего образования;

·         развитие и повышение финансирования Национальной системы здравоохранения;

·         строительство нового жилья и введение разумных ограничений на стоимость аренды;

·         создание специального министерства, ответственного за рабочие права, обеспечение каждому работнику права и возможности состоять в профсоюзе;

·         отмена «нулевого контракта» (когда в контракте прописано ноль часов и работодатель сам решает, когда и на какое время привлекать сотрудника), ограничение разницы в оплате труда пропорцией 20:1 на государственных предприятиях;

·         сохранение и развитие социальных льгот и гарантий для самых разных слоев населения.

Современные и реалистичные предложения консерваторов, помимо «сильного и стабильного» руководства и благих пожеланий, в случае победы на выборах включают сокращения социальных расходов; снижение налогов для корпораций и людей с высоким доходом; ограничение миграции и успешный выход страны из Евросоюза. Возмущение вызвало даже не отмена бесплатного питания для учеников младших классов, а инициатива, прозванная «безумным налогом» (Dementia Tax). Люди преклонного возраста, имеющие в собственности жилье, но не способные оплачивать предоставляемые государством услуги по уходу, должны будут после смерти(!) расплатиться, продав свой дом. Самым скандальным же шагом стало намерение легализовать варварскую аристократическую традицию охоты на лис, когда одетые в красные камзолы всадники с собаками загоняют и убивают диких животных.

После публикации манифестов, Терезе Мэй самой пришлось, подобно лисе, прятаться в нору и отбиваться от критики. Разрыв между консерваторами и лейбористами стал резко сокращаться. На сегодняшний день по разным опросам консерваторы могут набрать от 40% до 46%, а лейбористы от 34% до 39%. В Великобритании, членом парламента становится кандидат, набравший простое большинство голосов в своем округе. Для того, чтобы сформировать правительство, партия должна получить большинство в парламенте, т.е. больше 325 депутатов. Сегодня у консерваторов всего 330 депутатов, так что, как верно заметила и сама Тереза Мэй, «потеря всего 6 мест отделяет нас от премьер-министра Корбина». Действительно, наиболее оптимистичные прогнозы допускают победу лейбористов, в первую очередь за счет популярности Джереми Корбина среди молодежи, уже много лет традиционно воздерживающейся от голосования. В этом году, среди зарегистрировавшихся для участия в выборах граждан Великобритании, доля людей в возрасте до 25 лет оказалась значительно выше, чем в предыдущие годы. Если все эти молодые люди придут на избирательные участки и поддержат политического красного динозавра Корбина, то консерваторы вполне могут лишиться большинства. В таком случае они должны будут попытаться сформировать коалицию, но для них это будет весьма затруднительно, поскольку единственным гипотетическим партнером будет левая Шотландская национальная партия, все идеалы и политические практики которой противоречат консерваторам.

Если право формировать коалицию перейдет к лейбористам, то у них также могут возникнуть проблемы, поскольку ШНП выступает за сохранение членства в Евросоюзе и критикует лейбористов с левых позиций. В качестве партнера по коалиции могут также рассматриваться Либеральные демократы, однако они также как и ШНП против выхода Британии из ЕС.

Вне зависимости от того, кто сколько наберет голосов на сегодняшних выборах, Тереза Мэй уже проиграла. Вместо уверенной победы, которая должна была подтвердить ее право управлять страной и разрушить позиции Джереми Корбина, произошло нечто неожиданное. Популярность лейбористов, вооруженных старой доброй классовой социальной программой начала стремительно расти, и в первую очередь у молодежи. Страна оказалось в ситуации, когда бунтарь и радикал может стать премьер-министром, и уж точно не уйдет с поста лидера лейбористской партии. И это очень плохая новость для всего неолиберального истэблишмента. И речь уже не идет о том, как и под чьим руководством Британия будет выходить из Евросоюза (а именно такую повестку стремились задать консерваторы), но о социальном и политическом настоящем и будущем страны.

Впервые опубликовано здесь