Ночь с 8 на 9 февраля 1904 года выдалась в Порт-Артуре, крупнейшей военно-морской базе России на Желтом море, ясной, спокойной и холодной. И темной, поскольку луна появилась лишь на рассвете. Прожекторы тяжелого крейсера обыскивали горизонт, кроме того море в тридцатикилометровом радиусе патрулировали два эсминца. Но это были обычные меры. Адмирал Евгений Игоревич Алексеев, вице-король и главнокомандующий Порт-Артуром, не рассчитывал на нападение. Семь линкоров и семь крейсеров Тихоокеанской эскадры мирно стояли на якоре за пределами порта.
Вдруг, около полуночи, матросы судна «Паллада» обнаружили незнакомые корабли без навигационных огней. Это были японские эсминцы, которые неслись на полной скорости на русскую эскадру. Они выпустили свои торпеды и вновь исчезли во мраке. «Паллада» сотряслась от сильного взрыва; торпеда попала в левый борт средней части судна. По линкорам «Ретвизан» и «Цесаревич» также попало по торпеде. Все три судна сели на мель, как только попытались перетащить себя через узкий проход в гавань.
В далеком Санкт-Петербурге царь Николай II проводил вечер в опере вместе с царицей Александрой и своей матерью, вдовствующей императрицей Марией Федоровной. Когда он, наконец, вернулся во дворец, курьер передал ему сообщение от адмирала Алексеева. «И это без объявления войны!», с негодованием записал царь в своем дневнике.
«Никогда не было войны столь непопулярной», вспоминал позднее французский посол Морис Бомпар. «Люди не понимали ни ее причин, ни целей… Население, которое должно было отдать в армию более миллиона своих сыновей, вскоре впало в глубокую депрессию из-за этой необъяснимой войны, тем более, что царь был не в состоянии объяснить необходимость этих жертв».
«Маленькая победоносная война», должна предотвратить революцию
Чтобы понять возникновение войны, необходимо вернуться на несколько десятилетий назад. Еще в середине 19 века островное королевство Япония пребывало почти в полной изоляции от внешнего мира. Как единственной иностранной державе только Голландии было позволено содержать маленькую торговую факторию на островке Дешима в нагасакской бухте. Но 8 июля 1853 года в бухте Эдо (Токио) неожиданно оказался коммодор военно-морских сил США Метью Перри с двумя паровыми фрегатами и двумя шлюпами и в ультимативной форме потребовал заключения торгового соглашения. Японцам нечего было противопоставить корабельным орудиям Перри и, в итоге, они уступили.
Насильственное открытие ввергло страну в глубокий кризис. В 1868 году настроенной на реформы группе самураев удалось, наконец, сбросить господство сёгуна, последнего военного правителя, и перевести страну на путь модернизации. Маргинальный под властью сёгуна император снова сделался единственным главой государства. Реформаторы отменили сословные привилегии, создали централизованное управление, а также налоговую систему, современное банковское и торговое дело, ввели всеобщую военную обязанность и организовали ввоз западных технологий. В 1889 году страна получила конституцию. В отличие от России, Япония имела ответственное правительство, которое могло принимать бюджет и законы при одобрении двухпалатного парламента. Группа «старейших государственных мужей» (гэнро), оказывая правительству консультационную поддержку, как правило, стремилась к консенсусу. Император Муцухито, в отличие от своих российских коллег, редко напрямую вмешивался в дела правительства, но выступал в роли высшего третейского судьи.
Уровень образования был замечательным, с середины 19 века по грамотности Япония превосходила Англию. Освоение западных технологий способствовало стремительному прогрессу. В конце концов, японская элита переняла и внешнеполитические принципы западных держав, а это в свою очередь означало империализм, и колониализм соответственно. «Оборона», - писал американский адмирал Альфред Мэхэн, «сегодня означает не только защиту нашей территории, но и защиту наших справедливых национальных интересов, какие бы они ни были, и где бы они не находились».
Отсюда неизбежно вытекала агрессивная политика интересов, направленная, прежде всего, не сколько на извлечение прибыли из колоний, сколько на преодоление социальной напряженности, которая пронизывала молодые индустриальные страны. Так как последние не могли разом удовлетворить минимальные запросы ропщущих рабочих и крестьян, им угрожало пламя революции. Подобным образом и Япония не была избавлена от серьезных социальных проблем.
Очевидным объектом растущих экспансионистских аппетитов Японии была соседняя Корея, формально являвшаяся вассалом Китая и подобно Поднебесной парализованная коррумпированной бюрократией. Уже в январе 1876 года, едва исполнилось двадцать лет после прибытия коммодора Перри, Япония направила три канонерские лодки к Сеулу и вынудила подписать торговый договор и установить прямые дипломатические отношения, минуя Пекин.
Дальнейшее проникновение в Корею вело к долгосрочному конфликту с Китаем. Япония тщательно готовилась к этому. Прусские инструкторы помогали в модернизации армии, британские офицеры в строительстве флота. В июле 1894 года Япония напала. Вооруженные устаревшими образцами оружия китайские войска были обречены. Полковник Константин Ипполитович Вогак, русский военный атташе в Сеуле, рапортовал, что китайские войска, включая генералов и офицеров, представляют «такую беспорядочную массу, которую и солдатами то, нельзя назвать». Японская армия, напротив, произвела на него впечатление: «Япония и ее вооруженные силы заслуживают самого пристального внимания с нашей стороны», - совет на который в Санкт-Петербурге фатальным образом не обратили внимание.
В марте 1895 года Китаю пришлось смиренно просить о мире. На переговорах в Симоносеки премьер-министр маркиз Ито Хиробуми положил на стол длинный список условий: Китай должен, среди прочего, признать независимость Кореи, заплатить большую контрибуцию и уступить Тайвань Японии. Одно из условий обратило на себя международное внимание - Китай должен сдать в аренду Японии Ляодунский полуостров с Порт-Артуром (город Люйшунь). В обозримом будущем это открывало бы японцам значительные возможности для давления на Китай.
Однако и в других столицах, не в последнюю очередь в Санкт-Петербурге, рассматривали исполинскую империю как сферу собственных интересов. Прежде всего, министр финансов Сергей Юльевич Витте, в эти годы оказывавший огромное влияние на русскую политику, имел долгосрочные планы экономического и политического проникновения в Китай. Его девизом было мирное проникновение (pénétration pacifique), вооруженный захват он не признавал.
Но в этом случае, однако, Витте признал необходимость энергичного вмешательства. Русской дипломатии удалось привлечь Францию и Германию для совместных действий. 11 апреля 1895 года представители трех держав в Токио потребовали от Японии очистить Ляодунский полуостров. Объединенный флот держав в Восточной Азии почти вдвое превосходил японский. Токио отступил.
Очевидно, что между Японией и Россией возникла мощная конкуренция. И серьезность этого соперничества росла. Особенно после того как в 1891 году было закончено строительство Транссибирской железнодорожной магистрали, которая позволяла России перебрасывать обеспечение и большие группы войск на Дальний Восток. Растущая нервозность подталкивала Токио к форсированию хода строительных работ.
С другой стороны, посол России в Пекине граф Артур Кассини сообщил, что «теперь необходимо подать руку помощи нашему большому и слабому соседу». Престиж и влияние России были выше, чем когда-либо. Вскоре после этого страны заключили союз: Россия гарантировала Китаю целостность границ и защиту от нападения Японии, получая за это концессию, позволяющую Транссибу проходить по территории Манчжурии. Эта уступка с одной стороны удешевляла весь проект, с другой сближала Россию с Манчжурией.
Не прошло и двух лет, как в Санкт-Петербурге произошел резкий поворот: военно-морское руководство и новый министр иностранных дел Михаил Николаевич Муравьев обратили свое внимание на Порт-Артур. В отличие от Владивостока («приморской твердыни») Порт-Артур был свободен ото льда.
Витте предупреждал, предостерегая от дружбы с Китаем. Но царь решил иначе. 4 декабря 1897 русские корабли прибыли в Порт-Артур. В марте 1898 года Китай совершил неотвратимое: Россия могла получить в аренду Порт-Артур и южную часть Ляодунского полуострова на 25 лет, а также соединить арендованные области, проложив еще одну ветку магистрали в Манчжурии. Но здесь русско-китайская дружба неожиданно закончилась.
Как раз в это время, в 1900 году, тайное движение, с неприязнью относившееся к иностранному засилью, названное на Западе «Боксерами», решилось на открытое восстание. Члены движения, убивая китайских христиан и чужаков, осадили посольский квартал в Пекине. В ряде мест они были поддержаны регулярными китайскими войсками. В июне движение распространилось на Манчжурию, где повстанцы во многих местах уничтожили русские железнодорожные линии. Поневоле Витте дал свое согласие на вторжение регулярных войск. В сентябре около 100 000 русских солдат подавили восстание и заняли всю Манчжурию.
Вряд ли кто мог поверить, что это было задумано только на время. «Большие железные дороги», - сообщал американский сенатор Альберт Беверидж в 1901 году после поездки в Китай, «кирпичные и каменные здания, дома для государственных служащих, крестьянские избы … и особенно русские церкви, наполовину восточные башни которых тянутся к небу в центре каждого русского города, означают постоянную русскую оккупацию». Приблизительно 100 000 китайских батраков числились в фонде заработной платы Витте. Харбин, находящийся на пересечении между Сунгари (крупнейший правый приток Амура) и запланированной железнодорожной линией, в 1896 году имевший только один завод с несколькими домами вокруг него, быстро развился в крупный русский город. Русские компании организовали здесь речное судоходство, добычу угля и заготовку древесины. А присутствие множества офицеров не оставляло никакого сомнения в том, кто хозяин в Манчжурии.
В 1903 году южная ветка Транссиба (КВЖД) была запущена в эксплуатацию, хотя поначалу лишь однополосная и с обрывом на Байкале. Русский флот на Дальнем Востоке от месяца к месяцу становился сильнее. Японское беспокойство просто игнорировалось. Министр внутренних дел Вячеслав Константинович Плеве находил в возможной войне даже хорошие стороны. Во всяком случае, он сказал военному министру Куропаткину: «Алексей Николаевич, вы не знаете внутреннего положения России. Чтобы удержать революцию, нам нужна маленькая победоносная война».
Японские военные полагают, что теперь они могут конкурировать с любым соперником
Одновременно в Токио зарегистрировали усилившуюся русскую активность в Корее. Среди прочего, Александр Михайлович Безобразов, бывший капитан гвардии с отличными связями при дворе, приобретает концессию на эксплуатацию леса в бассейне реки Ялу, пограничной между Кореей и Манчжурией. Рабочими оказались почти без исключения резервисты русской армии, а непосредственно относящиеся к полиции люди обеспечивали их оборудованием. Естественно, никто не верил, что это было чисто экономическое предприятие.
В правительстве и общественности Японии это вызвало увеличение агрессии. Россия, ограничивающая экономические интересы Японии в регионе, а ее войска на Ялу, парад флота в Порт-Артуре и особенно близко расположенные железнодорожные линии все чаще воспринимаются как жизненная угроза. Кроме того офицеры среднего звена настаивают на войне. Но всё же правительство и высшее военное руководство ведут себя осторожно. В конце концов, царь в случае войны может мобилизовать 4,5 миллиона человек. Примерно в пять раз больше чем в Японии.
12 августа 1903 года посол Японии Шиничиро Курино передает в Санкт-Петербург ноту. Япония потребовала, чтобы Россия вывела свои войска из Манчжурии и признала политическое превосходство Японии в Корее; обе стороны не должны подрывать экономическую деятельность друг друга в Манчжурии и Корее. Но переговоры затянулись на месяцы. Британский дипломат Сесил Спринг-Райс сообщал: «Япония просит ответ. Ей объясняют, что царь находится в отпуске, поскольку императрица больна. В конце концов, можно проконсультироваться с вице-королем».
В Токио маркиз Ито, уже «почтенный государственный деятель», дольше всего оставался политиком, надеявшимся на долгосрочный баланс сил с Россией. Уйдя в отставку, он писал в январе 1904 года: «нет сомнений, что целью России с самого начала было усилить свои сухопутные и морские силы и отклонить требования Японии». 4 февраля конференция правительства под руководством Тэнно (императора) приняла решение о нападении на Россию.
8 февраля, параллельно с нападением на Порт-Артур, японские войска высадились в Корее, 1 мая совершили переход через Ялу и в июле появились перед Порт-Артуром. Крепость капитулировала после 154-х дневной осады. Два месяца спустя, в марте 1905 года русская армия в Манчжурии едва смогла избежать полного уничтожения в Мукденском сражении. А 27/28 мая Вторая Тихоокеанская эскадра, совершив путешествие через полмира, была полностью разгромлена при Цусиме. Из 36 кораблей эскадры во Владивосток прорвались лишь крейсер и два эсминца. Семь судов спаслись в нейтральных водах; один крейсер сел на мель. Все остальные, в том числе 12 линкоров были потоплены или сдались японцам. В самой России тем временем революционное брожение перешло в открытые беспорядки и восстания. Вместе с тем, Япония также находилась на грани полного истощения.
В конечном итоге президент США Теодор Рузвельт пригласил стороны для переговоров на побережье Атлантического океана в Портсмут. Витте возглавил российскую делегацию и согласился на довольно мягкие условия: Россия признавала господство Японии в Корее, освобождала Манчжурию, передавала право аренды Порт-Артура Японии, а также уступала южную половину Сахалина.
«Маленькой» эта война конечно не была. Только при осаде Порт-Артура японцы потеряли 58 000 и русские 31 000 человек, а в Мукденском сражении пали почти 150 000 солдат. Кроме этого необходимо добавить, что обе стороны были почти на гране банкротства. Для проигравшей России поражение казалось, обернулось благом, когда царь вынужден был в октябре 1905 года согласиться на конституцию. На мгновение казалось, что в России открывается вероятность конституционного развития. Это, а не империализм, был способ избежать революции. Однако страна пришла к псевдоконституционализму (Scheinkonstitutionalismus, согласно Максу Веберу), когда в июне 1907 года царь вновь ограничил избирательное право.
В Японии, напротив, не хотели обращать внимание на радость победы. Конечно, страна теперь была признанной державой на Дальнем Востоке и смогла в 1910 году беспрепятственно аннексировать Корею и экономически подчинить Манчжурию. Но расходы на империалистическую политику ни в какой степени не были пропорциональны прибыли. Кроме того японцы скоро почувствовали гнев китайцев и корейцев, японские товары были в 1908 году бойкотированы в Китае. «Никогда», - писал маркиз Ито в 1907 году, «не была Япония так изолирована в мире, как сейчас».
Конституция Японии имела зловещий пробел: армия и флот не стояли под надежным политическим контролем. При этом армейская верхушка по-прежнему видела решение социальных проблем в продолжении экспансионизма. Они полагали - если война против России не дала необходимый эффект, то нужно просто увеличить дозу. В 1931 году японские солдаты вошли в Манчжурию, в 1937 году в Китай к югу от Великой китайской стены. Из войны 1904/05 годов японские милитаристы сделали для себя главный вывод: страна сможет выстоять и перед далеко превосходящим соперником, если только в самом начале войны вывести вражеские военно-морские силы из строя. История показала, всего через несколько десятилетий, что это было роковым заблуждением.
Перевод с немецкого Михаил Кербиков
Впервые опубликовано Zank Wolfgang. Japans Triumph, Russlands Debakel. Die Zeit, Nr.7, 5. Februar 2004//http://www.zeit.de/2004/07/A-Japan
Комментариев нет:
Отправить комментарий