Как уже говорилось,
распад Новой Антикапиталистической Партии (НПА) будет настоящей катастрофой для всей международной революционной
левой. НПА по-прежнему
имеет в своём распоряжении значительное количество прекрасных активистов по обе
стороны от основной линии внутреннего раскола. Партия продолжает сохранять
великую традициюРКЛ и уникальное положение Безансно как неоспоримого лидера
антикапиталистической политики во Франции. К этому надо добавить значительную
мощь французского рабочего движения, одного из самых боевых в Европе. В
интересах всех борцов с капитализмом во всём мире, что бы всё это помогло НПА
избежать худшего.
Несомненно, что
глобальный экономический и политический кризис ускорил процесс политической
радикализации. Это видно на примере движения «Оккупируй Уолл-стрит», бурный
рост которого произошёл в течение зимы 2011-2012 годов. Однако само это
движение ещё не является ответом на вопрос о том, каким образом радикальные
левые, как организованная сила, должны реагировать на кризис. Сейчас как
никогда становятся всё более актуальными следующие слова Маркса: «Люди сами
делают свою историю, но они её делают не так, как им вздумается, при
обстоятельствах, которые не сами они выбрали, а которые непосредственно имеются
налицо, даны им и перешли от прошлого. Традиции всех мёртвых поколений
тяготеют, как кошмар, над умами живых». Другими словами, радикальные и
революционные левые столкнулись с кризисом, будучи отягощёнными своим
собственным прошлым. Это прошлое в течение последних нескольких десятилетий
состояло из целой серии поражений и спадов, которые лишь отчасти
компенсировались довольно ограниченным возрождением в конце 1990-х годов.
Конечно, это прошлое
само по себе ещё не предопределяет будущее. В своём интервью Панос Гарганас
показал, что Греция, которая переживает самый тяжёлый кризис, демонстрирует
радикализацию борьбы с планами жёсткой экономии и укрепление сил слева от
социал-либеральной партии PASOK («Всегреческое социалистическое движение»), в
том числе крайне левой коалиции «Антарсия» («Левое антикапиталистическое
объединение за перемены»). Социалистической рабочей партии (СРП) в
Великобритании удалось выйти из кризиса, в который сползла коалиция «Респект»,
и начать играть важную роль в создании забастовочного движения против консервативно-либерального
правительства. Организация «Революционные социалисты», несмотря на свою
небольшую численность, оказала значительное влияние на египетскую революцию.
Но мы бы обманули самих
себя, если бы сказали, что ситуация складывается везде одинаково хорошо. Сейчас
наиболее тяжёлый кризис переживает французская Новая антикапиталистическая
партия (НПА). Не случайно, что это происходит во Франции накануне президентских
выборов. В ходе предыдущих электоральных циклов в 2002 и 2007 годах Оливье Безансно,
выступавший кандидатом от Революционной коммунистической лиги (РКЛ),
продемонстрировал великолепные результаты. Именно на послевыборной волне
президентской кампании 2007 года началось формирование НПА, которое и
завершилось в начале 2009 года. Революционная коммунистическая лига,
исторические лидеры которой сыграли ключевую роль в событиях мая — июня 1968
года, самораспустилась, и её члены влились в состав НПА. Первоначально НПА
насчитывала около 10 000 членов, то есть примерно в три раза больше численности
РКЛ на момент самороспуска. Имея в качестве партийного лица популярного и
красноречивого Оливье Безансно, Новая антикапиталистическая партия, казалось,
должна была стать доминирующей силой слева от Социалистической и
Коммунистической партий.
Сегодня ситуация
выглядит полностью противоположным образом. Со стороны НПА кажется маргинальным
спутником Левого фронта (коалиции ФКП, Левой партии и сторонников Жана-Люка
Меланшона, порвавших с Социалистической партией). Кандидат в президенты от НПА
Филипп Путу сумел получить достаточную поддержку, чтобы попасть в избирательный
бюллетень, но предвыборная кампания Меланшона доминирует на поле левее
Соцпартии. Сама же НПА оказалась парализована фракционной борьбой. В
зависимости от того, насколько плохо НПА выступит в предстоящем выборном сезоне
(будут фактически два тура выборов: первый — это президентские, а второй — это
выборы в парламент), высока вероятность того, что значительное меньшинство
выйдет из организации и присоединится к Левому фронту (небольшая группа уже
встала на путь раскола после конгресса НПА в феврале 2011 года). Судя по всему,
отток членов из партии уже начался.
Трудно переоценить,
насколько серьёзным поражением окажется для международной революционной левой
кризис внутри НПА. Революционная коммунистическая лига вместе с собой перенесла
в НПА славные традиции 1968 года в лице таких своих лидеров, как Ален Кривин и
ныне покойный Даниэль Бенсаид. В силу этого, а также в качестве ключевой секции
Четвёртого интернационала, РКЛ обладала политическим влиянием за пределами
Франции и даже Европы. Кроме того, этот первоначальный успех НПА возродил новую
надежду на оживление революционных и радикальных левых. Мы в СРП разделяли эти
надежды. В завершение одной очень дружественной дискуссии с Франсуа Сабадо,
одним из ключевых сторонников создания НПА, я писал: «Их успех будет и нашим
успехом». Равным образом — их поражение ударит и по нам.
Однако необходимо
понять, почему неудача всё же произошла. Одна из ключевых проблем, с которой
лицом к лицу столкнулись такие революционные социалистические организации как
РКЛ и СРП, заключается в том, чтобы вырваться из гетто ультралевой политики и
привлечь на свою сторону более широкую аудиторию. По-видимому, это неизбежно
потребует проведения более реформистской политики. У нас были свои собственные
трудности при разрешении этой задачи. В течение короткого, но бурного периода
развития НПА казалось, что партии удалось решить эту проблему. НПА являлась
гораздо более широкой организацией, чем РКЛ, но при этом по-прежнему стояла на
принципиальной революционной программе.
Только теперь
становится ясно, что НПА не удалось преодолеть силу политического притяжения.
Чем дальше шло развитие её внутреннего кризиса, чем стремительнее партия
сокращалась в своих размерах фактически до РКЛ, тем всё больше и больше
усиливалась работа ультралевых сектантских группировок внутри неё, чего никогда
не было в такой степени раньше. Существует много причин, приведших, в конце
концов, к провалу. Однако среди них можно выделить три основных недостатка,
которые были перенесены из РКЛ в НПА. Первый недостаток заключается в тенденции
отказываться от сотрудничества с силами, занимающими политическое пространство
между РКЛ/НПА и Соцпартией. Это было очевидно и до образования НПА во время
неудачной попытки договориться о едином «антилиберальном» кандидате на
президентских выборах в 2007-м, исходя из итогов успешного референдума 2005 года
в ходе кампании против Европейской конституции. Совсем недавно это проявилось в
нежелании НПА присоединиться к Левому фронту.
Такое отношение к
Левому фронту было, конечно же, в меньшей степени следствием триумфа
сектантства, хотя, возможно, в этом был элемент, возникший благодаря успехам
Безансно в 2002-м и 2007 годах. На самом деле, в большей степени это
объяснялось боязнью быть вовлечёнными в орбиту Соцпартии. Ключевые стратеги НПА
находились под сильным негативным впечатлением от опыта левоцентристских
правительств Бразилии и Италии в последние десятилетия. В частности, РКЛ и
Четвёртый интернационал были вынуждены порвать со своей бразильской секцией
«Социалистическая демократия» из-за того, что она участвовала в
социально-либеральном правительстве Лулы. Понятно, что эта история сделала
товарищей очень подозрительными в отношении политических сил, которые
определяют себя в качестве оппозиции к неолиберализму, но поддерживают связь с
основными социал-демократическими партиями. В случае Левого фронта, ФКП имеет
историю коалиции с Соцпартией и на местном, и на национальном уровне (в
последний раз это было при провальном правительстве «плюралистических левых»
Лионеля Жоспена в период между 1997-м и 2002 годами). Заключение соглашения с
Левым фронтом, как утверждалось, связало бы НПА с Соцпартией.
Эта боязнь имеет под
собой реальные причины. Если кандидат от СП Франсуа Олланд выигрывает
президентские выборы, то у ФКП появляется серьёзный соблазн принять участие в
правительстве, которое он сформирует. Но проблема с излишней осторожностью НПА
напрямую сказывается на её взаимоотношениях с другими радикальными левыми, так
как вступает в противоречие с реальной ситуацией, в которой реорганизация на
левом фланге видится весьма возможной. Продолжающаяся гегемония реформизма в
рабочем движении (как и в других очагах сопротивления неолиберализму) означает,
что появление любого реального вызова для социально-либеральных партий приведёт
к дроблению их социальной базы и, возможно, организационной структуры. Однако
разрыв с основным направлением социал-демократии не означает отказа от
идеологии реформизма. Следовательно, революционеры должны найти способ работать
с людьми, которые, по сути, являются социал-демократами, а некоторые из них,
возможно, будут открыты для союза с социал-либералами. Наиболее ярким примером
этого является проект Оскара Лафонтена по созданию Левой партии, стремящейся к
возрождению левой социал-демократии в Германии с целью формирования коалиции с
социал-либеральной СДПГ, но на условиях левых.
Очевидно, что союз с
такими силами несёт в себе огромные риски. Но было бы большой ошибкой
игнорировать эту возможность. Более того, революционные левые должны
использовать существующее напряжение внутри реформистских сил слева от
социал-либерального мэйнстрима. Что касается нынешней ситуации во Франции, то
ФКП, возможно, будет счастлива вступить в коалицию с Соцпартией, но совершенно
не очевидно, что Меланшон, создающий свою версию лафонтеновского проекта, согласится
с этим. Революционные левые видят, что этот проект активно реорганизуется, и
они могут воспользоваться подобными сдвигами влево. Таким образом, отказ НПА от
взаимодействия с Левым фронтом, последовавший за призывом Безансно о выдвижении
единого антикапиталистического кандидата в президенты (сделанного им, отметим,
не от лица партии), позволило Меланшону и ФКП в дальнейшем определять повестку
дня и представлять себя как сторонников единства левых. А это, как мы помним из
истории подъёма коалиции «Респект» в середине 2000-х годов, является
чрезвычайно привлекательным лозунгом.
Как мы знаем исходя из
нашего британского опыта, избирательные участки представляют особенную
трудность для революционеров ещё и потому, что сама система устроена так, чтобы
не допускать победы маленьких «экстремистских» партий. Таким образом,
электоральная неудача могла рано или поздно произойти с НПА, но эффект от неё
усугублялся второй проблемой, унаследованной от РКЛ. Она заключалась в том, что
партия проявляла себя в качестве коллективной силы лишь в выборном процессе.
РКЛ удалось выжить во времена всеобщего упадка левых в 1980-х и 1990-х годах, в
частности, благодаря исключительному качеству своих активистов, которые были
глубоко укоренены в профсоюзах и местных движениях. Создание НПА позволило
привлечь множество других активистских сетей.
Мощь активистской базы
НПА могла позволить ей принимать участие в общих социальных и антирасистских
инициативах вместе с Левым фронтом и Соцпартией, что давало бы ей гораздо более
благоприятную возможность взаимодействовать с реформистами, в отличие от
выборов. Строительство реального движения помогло бы партии пережить неудачу
электоральных провалов. Именно так британской СРП удалось вытащить себя из
трясины, возникшей после распада коалиции «Респект» в 2007—2008 годах. Несмотря
на то, что во Франции не было столь массового движения против политики жёсткой
экономии, как в других странах, здесь наблюдался большой рост недовольства
вокруг пенсионной реформы осенью 2010 года. Другим важным направлением борьбы
могла бы стать антифашистская агитация в связи с электоральными успехами Национального
фронта под руководством Марин Лё Пен.
Проблема в том, что
политическая жизнь в НПА оказалась сосредоточена почти исключительно на
выборах. Эта традиция сложилась ещё задолго до формирования самой НПА. Мне
вспоминаются слова одного из активистов РКЛ, участника альтерглобалистского
движения о том, что организация не оказывает никакого влияния на стратегию
движения, несмотря на то, что Франция являлась одним из его основных центров.
«Они заботятся только о выборах», — сказал он. Проблема здесь заключается не
столько в коллапсе электорализма, сколько в отступлении от ленинской концепции
интервенционистской партии. РКЛ была весьма интервенционистской организацией
после своего образования (первоначально как Коммунистическая лига) в 1968 году:
она был запрещена властями, так как играла ведущую роль в нападениях на
фашистские митинги в 1973-м. Но в ответ на кризис революционных левых в конце
1970-х годов, РКЛ сдвинулась в сторону гораздо более пассивной позиции по
отношению к актуальной борьбе.
Этот сдвиг был реакцией
на субституциональные ошибки, которые Лига иногда допускала в конце 1960-х –
начале 1970-х годов. В это время получила распространение мысль, что
политические организации должны уважать «автономию социальных движений», как
будто профсоюзы и другие движения свободны от борьбы идеологий и политических
тенденций. В личном качестве активисты РКЛ, а затем НПА могли играть важную
роль в забастовках, профсоюзах и антиглобалистских коалициях, таких как АТТАК,
но политическая организация крайне редко собирала этих активистов вместе, чтобы
выработать единую линию по тому или иному вопросу, не говоря уже о том, чтобы
коллективно отстаивать свою позицию в различных движениях. Всё это имело два
негативных последствия: во-первых, это ограничило РКЛ/НПА в её способности
использовать различные стратегии борьбы и формы движения, а во-вторых, это
означало, что на практике выборы (которых во Франции существует великое
множество – муниципальные, региональные, президентские, парламентские и
европейские) оказались в центре существования организации.
Это привело к постоянно
существовавшему внутри организации разделению на «большинство» и «меньшинство».
«Большинство» было готово и дальше сохранять описанное выше отстранённое
отношение к остальной части радикальных левых. «Меньшинство», в свою очередь,
имело тенденцию минимизировать претензии РКЛ/НПА на лидирующие позиции в
процессе широкой реорганизации радикальных и реформистских левых (в том числе,
в некоторых случаях, ФКП и Соцпартии). Это привело к расколу ещё в самом начале
формирования НПА, когда Христиан Пике, традиционно представлявший правое крыло
РКЛ, привёл «Унитарных левых» (неприсоединившуюся к НПА часть РКЛ) в Левый
фронт. Последующие успехи проекта Меланшона постоянно оказывали влияние на
часть активистов внутри НПА, что было видно на примере прошлогоднего откола, а
также формирующегося в настоящее время нового откола на основе уже существующей
фракции «Левые антикапиталисты» (ЛА).
Эта ситуация лишь
усугублялась благодаря третьей проблеме, перешедшей по наследству к НПА от РКЛ.
Речь идёт о внутреннем режиме институциональной фракционности. Конечно,
существуют давние споры о том, как лучше организовать демократический
централизм. СРП на протяжении более 40 лет утверждала, что политические
разногласия должны иметь возможность кристаллизоваться в формально
организованные фракции только в период внутренних дебатов, предшествующих
партийной конференции. РКЛ и её сестринские секции в Четвёртом интернационале,
напротив, сохраняли право на организацию постоянных тенденций. Это означало,
что внутренняя дискуссия в РКЛ была в течение длительного периода
структурирована постоянными дебатами между «большинством», которое само
являлось, по сути, коалицией, и группой вокруг Пике.
В период,
предшествовавший созданию НПА, эта относительно простая поляризация стала
распадаться. Отчасти это происходило потому, что сторонники старого
«большинства» были недовольны слишком жёстким отношением к сторонникам
«антилиберального» кандидата в президенты на выборах 2007 года. Этот процесс
дробления продолжился и в НПА, отчасти потому, что возросло «меньшинство»,
ориентированное на Левый фронт, а отчасти и потому, что увеличение паралича
внутри организации способствовало росту ультралевых сектантских фракций. На,
видимо, последнем нормальном съезде НПА, состоявшемся в феврале 2011 года,
присутствовали четыре платформы: экс-большинство, те, кто в настоящее время именуется
«Левые антикапиталисты», и ещё две группы сектантов.
Я присутствовал на этом
съезде. Политическая культура часто отличается у различных революционных левых,
но это был весьма странный опыт. Наличие множества фракций означает, что
внутренние дискуссии происходят в основном сквозь их призму. Во многих
отношениях самым важным этапом в этом процессе является голосование на местах
за ту или иную платформу ещё до съезда. Собственно, это и определяет
соотношение сил на съезде. Товарищи в Четвёртом интернационале иногда критикуют
внутренний режим в СРП как слишком однородный с сильным доминированием ЦК.
Однако, особенно в последние годы, часто существовала большая неопределённость
в отношении результатов голосования на ключевых конференциях СРП. С одной стороны,
пламенная речь может поколебать голосующих. С другой стороны, дебаты на
конгрессах РКЛ и НПА несут на себе отпечаток ритуала с известным заранее
результатом. К конгрессу 2011 года Национальный политический совет –
руководящий орган НПА – избирался представителями разных платформ путём
зачитывания списков своих сторонников. Такой порядок заведён для того, чтобы
занять пропорциональное полученным голосам количество мест в руководящем
органе.
В лучшие времена такого
рода правила тормозят реальные дебаты, в которых мнение может быть изменено под
воздействием аргументов. Но сегодня не самые лучшие времена для НПА. При
отсутствии фракции, имеющей большинство, открывается возможность для маневров и
сделок. На конгрессе так и не удалось сформировать политическое большинство по
всем важным вопросам выборов 2011–2012 годов, вместо этого была заключена
сделка между частью старого «большинства» и сектантскими фракциями, чтобы
выдвинуть Путу кандидатом на президентские выборы от НПА (Безансно отказался
баллотироваться в третий раз). В дополнение к политическому параличу, в НПА не
прекращаются споры о том, какую позицию занять по отношению к значительному
мусульманскому меньшинству во Франции. Простая истина заключается в том, что
значительная часть активистов НПА занимает реакционную исламофобскую позицию в
таком вопросе, как запрет на ношение паранджи. Эти активисты могут быть
представлены в обеих основных фракциях: экс-«большинстве» и «Левых
антикапиталистах», что делает обнаружение различий ещё более затруднительным. В
2011 году конгресс оказался парализован из-за того, что его участники не сумели
принять решение по поводу условий, при которых НПА будет поддерживать
кандидатов-женщин, носящих паранджу.
Этот дрейф запустил
процесс распада. Старое «большинство», которое держалось на лояльности лучших
активистов РКЛ, перестало существовать. Некоторые из его ведущих членов
присоединились к фракции «Левых антикапиталистов», которая одной ногой уже
стоит за пределами организации. Вакуум в самой сердцевине НПА позволил
ультралевым увеличить свою мощь, которая, в свою очередь, делает
привлекательной возможность вступления в Левый фронт. Но отказ от НПА не
является панацеей. Внутри Левого фронта доминирует ФКП – дряхлая и полностью
оппортунистическая организация, а также Меланшон, который является
социал-демократом в традиционном французском республиканском духе, не свободным
от националистических предрассудков, разделяющим исламофобскую позицию в
отношении ношения паранджи, поддерживающим интервенцию НАТО в Ливию. Вряд ли
Левый фронт окажется очень привлекательным местом для революционеров.
Эта печальная история
не вызывает радости ни у кого на крайне левом фланге, тем более у НПА и
Четвёртого интернационала. Мы в Социалистической рабочей партии переживали свой
собственный внутренний кризис в последние пять лет, который заставил нас
критически пересмотреть и частично восстановить наши собственные демократические
процедуры. Таким образом, мы не видим себя в качестве судей, в ретроспективе
оценивающих решения других. Критические замечания, высказанные здесь вновь, мы
высказывали много раз в нашей товарищеской дискуссии с тогдашними активистами
РКЛ, а теперь НПА. Наша точка зрения заявлена здесь в исключительно
конструктивном духе и с целью способствовать дискуссии, которая сможет
предотвратить в будущем неудачи, постигшие НПА.
Кроме того, важно
понимать, что кризис НПА являет собой лишь определённую версию более общего
кризиса. Вдохновлённые ростом антикапиталистического движения после Сиэтла и
Генуи, европейские радикальные левые наслаждались массовым подъёмом в начале
2000-х годов. Сегодня, несмотря на исключения (в частности, Данию и Грецию),
картина не выглядит столь радужно, демонстрируя или застой, или отступление.
Иногда это происходит под влиянием местных факторов – так, например, «Зелёным»
удалось перехватить электоральное преимущество у Левой партии благодаря
огромному недовольству, которое охватило всю Германию по вопросу использования
ядерной энергии после катастрофы на «Фукусиме» в феврале 2011 года. Но главная
проблема заключается в том, каким образом революционные течения, лежащие в
основании радикальных левых партий, могут выйти за рамки этих малых групп,
одновременно не капитулируя перед оппортунизмом. НПА, как и многие из нас,
пытается решить эту проблему.
Как уже говорилось,
распад НПА будет настоящей катастрофой для всей международной революционной
левой. Мы должны надеяться, что его всё ещё можно избежать. НПА по-прежнему
имеет в своём распоряжении значительное количество прекрасных активистов по обе
стороны от основной линии внутреннего раскола. Партия продолжает сохранять
великую традицию РКЛ и уникальное положение Безансно как неоспоримого лидера
антикапиталистической политики во Франции. К этому надо добавить значительную
мощь французского рабочего движения, одного из самых боевых в Европе. В
интересах всех борцов с капитализмом во всём мире, что бы всё это помогло НПА
избежать худшего.
Перевод Александра
Шарова, оригинал статьи доступен в электронной версии журнала «Internationalsocialism»
Впервые опубликовано на
сайте «Новый смысл»
Комментариев нет:
Отправить комментарий