Ndejra. Освободительные и ненасильственные течения в Исламе

Однако свобода, равенство и братство являются универсальными ценностями во многих культурах, поспешный же атеизм может лишь отвратить религиозных людей от освободительной идеи. Это вполне понимали и Ганди, и Толстой, и народники, и теоретики Теологии Освобождения, и большевики, проводившие пропаганду среди национальных меньшинств Российской империи. Разумеется, в поисках диалога с аутентичными, но близкими западному социализму по духу, освободительными движениями в исламе, не следует отступать от стандартов Просвещения и Рационализма.

 В данное время сложно найти религиозные освободительные движения в исламском мире: в руках теократов шариат жестоко обращается против "еретиков". Но исламский мир знает примеры таких движений: это движение вокруг суданца Махмуда Мухаммада Таха и движение "краснорубашечников" Абдула Джаффара Хана на территории нынешнего Пакистана. Значит, таковые принципиально возможны!

 Население так называемого "третьего мира" давно участвует на той или иной стороне в навязанной ему колониальной войне. Наше положение делает нас столь же восприимчивыми к однобокой картине "врага", как и "варваров" с Юга/Востока в отношении нас, якобы поголовно "бледнолицых завоевателей". Поскольку речь пойдёт о довольно большом коллективном "враге" западных свобод и демократий, то есть просто навязываемых политических моделей общественного устройства и (ну, без этого-то экспорт "демократии" немыслим) турбокапитализма , об арабском мире, имеет смысл рассмотреть то, что написано на знамёнах арабского мира. Речь пойдёт о религии, об Исламе. Не стоит отмахиваться о этого, как от культурной "надстройки": в обществах, где религия играет большую роль, "надстройка" может и горы свернуть, служа знаменем как реакционным силам, так и прогрессивным. О силах реакции нам с удовольствием рассказывают каждый день: это ваххабиты, мракобесы и антисемиты из Исламской республики Иран, мизантропические фанатики-террористы. Коран, священная книга Ислама сравнивается с "Майн Кампф" Гитлера, не смотря на то, что в отличие от него может очень по-разному интерпретироваться, как и прочие религиозные писания. Очевидно, что и реакционное "исламское" сопротивление эпохе модерна так же хочет показать себя однородным, но всеисламской уммы (общины) или Панарабии так и не получилось - не смотря на попытки некоторых политических и/или религиозных лидеров. Исламский мир разбит на различные религиозные непримиримые направления и национальные государства, преследующие в первую очередь свои интересы. Об "антикапитализме" противостояния "Западу" также следует сказать: религиозно мотивированная борьба иранского государства с бастующим нелегальным профсоюзом водителей автобусов, начатая с декабря 2005 года, напоминает решение социального вопроса, как его пытались решить фашистские режимы - подчёркиванием иллюзорного всенародного единства, на этот раз религиозного. Христианство может привести некоторые примеры либертарных, религиозно окрашенных движений: Ян Гус, Томас Мюнцер против реакционера Мартина Лютера, Теология Освобождения в Латинской Америке против официоза Католической церкви Ватикана. А есть ли, возможны ли такие движения в исламском мире?

Социалисты, и анархисты в частности, любят говорить о том, что свободолюбивые философские и социальные движения известны всем культурам, ссылаясь даже на Лао Цзе. Но в теории, социализм остаётся западным и высокомерно мирским, как например, в книге Мюррея Букчина "Реконструкция Общества", где описывается историческое движение в европейско-американском обществе. Насильственная культивация таких западных ценностей как демократия, рыночная экономика вызывает справедливое возмущение у населения "третьего мира", но вместе с этим отвергаются и права человека, и всякая либертарная мысль, коль скоро она секуляристски окрашена. Такой антиуниверсализм выливается просто в очередной расизм, национализм и требования железного государства. Возникает представление о непреодолимом различии культур, что вылилось в охотно воспринятую формулировку "войны культур" политологом Семьюэлом С. Хантингтоном, советником МИД США (1). Однако свобода, равенство и братство являются универсальными ценностями во многих культурах, поспешный же атеизм может лишь отвратить религиозных людей от освободительной идеи. Это вполне понимали и Ганди, и Толстой, и народники, и теоретики Теологии Освобождения, и большевики, проводившие пропаганду среди национальных меньшинств Российской империи. Разумеется, в поисках диалога с аутентичными, но близкими западному социализму по духу, освободительными движениями в исламе, не следует отступать от стандартов Просвещения и Рационализма.

В данное время сложно найти религиозные освободительные движения в исламском мире: в руках теократов шариат жестоко обращается против "еретиков". Но исламский мир знает примеры таких движений: это движение вокруг суданца Махмуда Мухаммада Таха и движение "краснорубашечников" Абдула Джаффара Хана на территории нынешнего Пакистана. Значит, таковые принципиально возможны! Автор ни в коем случае не претендует на полноту знаний о подобных движениях в исламском мире, а посему будет рад, если вызовет интерес к их исследованию.

 Махмуд Мухаммад Таха: Второе послание Ислама

Как уже было сказано, религиозные писания можно интерпретировать по-разному: перемежающимися жестокими, авторитарными и миролюбивыми, гуманистскими отрывками можно вполне играть в богословский пинг-понг. Известны либертарные толкования Талмуда (Мартин Бубер) или Библии (Лев Толстой). Таким толкователем Корана стал в своё время Махмуд Мухаммад Таха из африканского Судана.

Точный год рождения Таха неизвестен, это либо 1909, либо 1911 год. Рордился он в Руфа, городе на берегу Голубого Нила, в довольно религиозной семье. Некоторые исследователи полагают, что на Таха повлияли традиционные суффийские братства, но о том, что он или его семья в оных состояли, ничего не известно. Таха выучился в Картумском коллежде на инженера и с 1936 года работал некоторое время на суданскую железнодорожную кампанию. Пожалуй, коммунистические идеи, популярные среди рабочих железной дороги, приглянулись тогда и ему. В это время Таха изучал труды Гегеля, Маркса, занимался логикой и математикой. Одновременно он штудировал и традиционные религиозные писания Аль Халладжа, Аль Газзали и Ибн Аль Араби.

В то время Судан находился под властью Британии, движение за независимость набирало силу. Таха принимал в нём активное участие, но не на стороне пробританских партий, не на стороне партии Ассига, выступавшей за административно-политическое единство с Египтом, а основал вместе с другими прогрессивными интеллектуалами в 1945 году свою Республиканскую партию, председателем которой он и стал. Основной целью было основание демократической федеральной республики Судан, демократического социализма, который гарантировал бы всем индивидуальную свободу и социальную справедливость. Партия активно вела пропаганду, выступала на площадях, распространяла листовки. В 1946 г. Таха и несколько активистов были арестованы за антиправительственную пропаганду, и поскольку они отказались подписывать заявление об отказе от политической деятельности, их бросили в тюрьму. Но через 50 дней Таха был отпущен, т.к. оказался взаперти ещё более вредным, чем на свободе - население такие репрессии не одобрило. В тот же год Таха отправился за решётку снова, т.к. Республиканцы боролись против британского закона, запрещающего жестокое традиционное обрезание девочек. Тут читатель подумает: ну, вот же, мракобесы всё-таки! Не тут-то было: Республиканцы были и против обрезаний, но хотели отменить их не государственным насилием, а воспитательной и просветительской работой с населением. Кроме того, в таком законе они усматривали возможность дискредитации своей страны, борющейся за независимость. После призыва Таха населения к джихаду против британцев и штурма министерства, власти заключают его на два года и ставят под комендантское наблюдение ещё на один год. Это время оказалось очень важным для формирования понимания Ислама - Таха посвятил его и последующие два года строжайшим суффистским практикам молитвы, поста и медитации. В это же время он развивает свою знаменитую концепцию "второго послания Ислама". Республиканские Братья, так они называли себя теперь, вышли в люди с этим посланием в 1951 году и представляли собой политически-религиозное братство с неортодоксальным, приближающимся к европейскому гуманизму, пониманием Ислама. Движение объединяло многих образованных молодых людей обоего пола, многие учились за границей, но возвращались к скромному домику в Катуне, где, подобно всем простым людям, жил Таха, так что Таха был в курсе всего, что происходило и в Европе, и в Азии, и в Африке.

После получения Суданом независимости (без крови!), Республиканцы никогда не участвовали в выборах, т.к. после короткой попытки вывести постоянную конституцию, стало ясно, что традиционалистские религиозные братства пытаются подгрести власть под себя. Движение вокруг Таха выступало за мирное разрешение конфликта между мусульманами и христианами Судана. Республиканцы сконцентрировались на просвещении населения, жили общинами, практиковали своё понимание Ислама, использовали спиритуальную поэзию и суффийские танцы в своих мероприятиях. Военному путчу генерала Аббуда 17 ноября 1958 г. они не ответили с должной резкостью, хотя его политика отчётливо противоречила их представлениям. Путч Джаафара аль-Нумари они даже скорее приветствовали, т.к. к власти пришли силы, на которые Республиканцы возлагали надежды на коренные перемены в стране. Первый суд над Таха из-за "отклонения от истинной веры", апостазии, произошёл в ноябре 1968 года. С режимом Нумари Республиканцы поначалу неплохо ладили, пока Нумари выступал за арабский социализм и опирался на левые силы в обществе, но с запретом Компартии в 1971 г., стало ясно, что Нумари всё более склоняется к ортодоксальному Исламу как легитимации своей политики. В начале восьмидесятых режим окончательно сблизился с Мусульманским Братством и маленькие идеологические группы, Республиканцы, коммунисты, баатисты и др., стали жертвами репрессий. А так как Республиканцы выступали против планируемых шариатских законов, лидеров снова бросили в тюрьму, выпустив их в 1983 г., чтобы снова закрыть их, после выражения ими недовольства принятыми законами. С провозглашением чрезвычайного положения в 1984 г. значительно выросло число репрессий: более сотни ампутаций руки за воровство (хотя во время голода рубить руки запрещено) и тысячи наказаний плетью за мнимое нарушение запрета алкоголя (2). В этом климате террора дошло и до второго сфабрикованного и проведённого со многими ошибками процесса против Таха из-за апостазии. 18 января 1985 г. он был публично казнён через повешение, хотя по суданским законам людей старше семидесяти казнить запрещалось. Эта казнь доказывает, как сильно власть имущие опасались слывшего святым еще при жизни мудреца. Смерть Таха сильно ослабила Братство, но гнев населения оказал значительное влияние на скорое свержение режима, что, однако привело лишь к реставрации старой "многопартийной" бюрократической системы. Пришедшее с военным путчем к власти в 1989 г. Мусульманское Братство преследовало оставшихся Республиканцев, пока не уничтожило их полностью.

Огромное влияние оказал на все реформистские движения в исламском мире труд Таха о трактовке Корана, вышедший  лишь в 1987 г. на английском языке "The Second Message of Islam" и ставший доступным и немусульманскому миру. Интерпретация Таха ориентируется не на официальные книги Ислама, а на "народное", суданское его понимание. Основной идеей является то, что Мухаммед принёс два послания от Бога, первое из которых, данное ему в Медине и состоящее из конкретных законов и предписаний, было задумано специально для исламской общины седьмого столетия и посему не имеет безвременной ценности. Второе же послание (парадокс: биографически это должно быть первое), данное пророку в Мекке, содержит основные принципы религии,  представляющие собой ценность и по сей день. Систематическая разница действительно заметна: в Медине Мухаммед кооперировал с властьимущими, был судьёй, и суры носят скорее правовой и политический характер. Там и встречаются суры о джихаде, угнетении женщины, рабстве и т.п. Суры из Мекки, где он был в числе угнетённых, носят характер мистический, миролюбивый, они говорят о мирном переубеждении, о правовом равенстве, равенстве полов и мусульман с не-мусульманами. В отличие от Абдула Джаффар Хана, который пытался толковать джихад как преодоление, т.е. мирную деятельность, и о котором речь пойдёт ниже, Таха совершенно отвергал джихад. Право для него - это насилие, которое должно было усмирять людей в седьмом веке, т.к. они были несовершенны. Таким образом, шариат тем более неприемлем в 20-м веке, тем более в 21-м. Вместо этого Таха призывал вернуться к сунне - практике, примеру пророка. Даже репрезентативная демократия для Таха - это лишь пункт на пути к обществу, где больше нет насилия, где люди руководствуются любовью и рассудком. Там где есть соответствие между сознанием и действием, там устаревают запреты и наказания, там и есть высшая ступень Ислама. "Основной принцип Ислама - это то, что каждый человек свободен, ... ибо свобода есть естественное право, которому соответствует обязанность ответственного обращения со свободой. Основной принцип Ислама - общность имущества между людьми. Основной принцип Ислама - полнейшее равноправие между мужчинами и женщинами". Социализм для Таха означает - "что люди делятся богатствами земли". Конкретней: «во-первых, рост производства с помощью науки, технологии и управления за счет таких ресурсов, как полезные ископаемые, сельское хозяйство, богатства животного мира и промышленности, а во-вторых, справедливым распределением, связанным с установлением, гарантированного минимума защиты каждому гражданину, в том числе детям, старикам, и инвалидам, на уровне, достаточном для поддержания достойного человеческого существования». [...]Разрыв между максимальным и минимальным доходом не должен быть очень большим, чтобы не создавать более высокого класса, представители которого отказываются выходить замуж за представителей класса с низкими доходами. [...] Ни один гражданин не должен владеть всем индивидуально, кроме дома и окружающего сада, мебели, автомобиля. Ключевым моментом здесь является то, что никому не должно быть позволено эксплуатировать труд другого гражданина с целью увеличения собственного дохода» (3). Таха далёк от отмены производства стоимости и собственности как таковой, таков его особенный, исламский социализм. В его эволюционистской модели только мусульмане способны жить в согласии с Богом без законов, но распространяться религия должна лишь мирно, этическим примером. Кроме того, как и многие суффии, Таха был уверен, что "продвинутые" верующие не обязаны придерживаться внешних ритуалов.

  Жизнь и смерть чернокожего мудреца Таха подтверждают известный хадит: "Наилучший джихад - это сказать тирану правду в лицо", хотя, повторюсь, джихада в его ортодоксальном понимании он не принимал принципиально.

 Абдул Джаффар Хан: Пешаварская Коммуна 1930

Во время интенсивных военных действий США против Афганистана часто можно было слышать о пограничном с Афганистаном Пешаваре, якобы рассаднике исламского терроризма. Город Пешавар был в своё время совершенной противоположностью: это был центр ненасильственного восстания против британского колониализма.

Это восстание было инициировано Абдулом Джаффар Ханом, пуштуном по национальности (тогда они назывались патанами), принадлежавшим к племени, которому до сих пор приписывается врождённая тяга к насилию и жестокости. Его армия "краснорубашечников", стоит в лучшем случае глубоко в тени своего современника Ганди, хотя дело этой странной армии было довольно своеобразным.

Северо-западная провинция тогдашней Индии была чем-то вроде мультяшной астериксовой провинции для британцев, хорошо вооружённой и воинственной. Само собой, противостояние было куда более кровавым, чем в знаменитых французских мультиках. В 1842 году, на пример, из карательной экспедиции вернулся лишь один британский солдат, оставленный в живых для того, чтобы он отчитался перед начальством. Но контроль над территорией стал возможен, потому что пуштунские кланы враждовали между собой. Тем удивительней кажется пацифистское движение, возникшее в столь брутальной среде.

Абдул Джаффар Хан родился в 1890 году в семье вождя одного из пуштунских племён, таким образом, он имел доступ к университетскому образованию, в отличие от большинства своих соплеменников. Основным фактором притеснения были колонизаторы, в их руках лежало всё, от образования до налогового обложения. Но не суть военное превосходство британцев держало народец пуштунов в заключении, а постоянные племенные распри. Из глубокого религиозного убеждения Хан чувствовал себя призванным помочь своему народу добиться социальных реформ и образования. Все его общественные проекты обосновывались служением Богу, у традиционных мулл Хан натыкался всегда на отрицание, в особенности касательно своего отношения к насилию. Мусульманам не была знакома ни индуистская, религиозно мотивированная способность пострадать за правое дело, ни отказ от насилия. В тренинг "краснорубашечников" включались цитаты из Корана, подчёркивающие значение мира. Сам Хан в спорах обосновывал свою позицию тем, что ни одна известная в Исламе личность не стала знаменитой благодаря своей жестокости, но благодаря мудрости и миролюбию.

В 1910 г. он основал первую не-британскую школу. Он ходил из деревни в деревню, чтобы преподавать людям основы грамоты и гигиены, а также идеи ненасильственного сопротивления. В 1929 г. он основывает абсолютный нонсенс - Khudai Khidmatgar, ненасильственную армию Слуг Господних. Слуги Господни преследовали реформистские идеи, самопожертвование доходило до отказа от собственной жизни без желания унести с собой как можно больше врагов. В их присяге содержалась также возможность отказаться от выполнения приказа, противоречащего совести "солдата". Кроме того, можно было и спокойно покинуть "армию", но о таких случаях ничего неизвестно, а к 1938 году "армия" объединяет около 100 000 человек. Солдаты обязывались к любви к ближнему и социальной работе: «Я обещаю посвящать не менее двух часов в день социальной работе. Я  не жду никакой награды за свои услуги»(4). На этой почве выросло множество прогрессивных проектов. Основной силой оставалось гражданское неповиновение против британцев: сколь изворотливыми ни были пуштунские партизаны, британская армия всегда в итоге оказывалась сильнее. Хан постоянно поддерживал связь с Ганди, сотрудничая и с индуистским меньшинством в регионе, оставаясь со своим движением явлением самобытным. Как и в движении вокруг Таха, женщины были полноправными членами организации.

В полку Слуг Господних значительно прибыло после очередного заключения Хана в пешаварскую тюрьму в апреле 1930, затем последовали бунты и забастовки. Колониальное правительство бросило войска на подавление бузы, с приказом стрелять в бунтовщиков. После того, как несколько сотен человек пало без попыток к бегству или нападению на солдат, войска, состоящие преимущественно из элитных индийских солдат, сложили оружие. Для британских хозяев это было огромным шоком, т.к. эти войска с Первой мировой войны считались особенно надёжными. Войска были отозваны, а в это время "краснорубашечники" переняли власть в городе, за несколько дней было создано параллельное управление. Были созданы добровольные отряды дорожной полиции, ночные патрули, важные решения выносились на суд общественности. Вокруг Пешавара были созданы альтернативные участки по сбору налогов и агитации за неуплату налогов государству. Через 9 дней в Пешавар вошли новые войска британцев и с особенной жестокостью положили конец свободе города. Они пытались всеми силами спровоцировать насилие: ничто не было им так непонятно и страшно, как политический актёр, действующий вне логики военных действий. Как раз в это время с примерно 1000 человек Слуги Господни разрослись до 25 000. Позднее они поддерживали национальный конгресс Индии в вопросе о независимости и единстве страны. Коммуна была важной причиной, почему британцы разрешили индусам муниципальное самоуправление - первый шаг к национальной независимости. Провинция была всё же отделена и стала частью Пакистана, при вражде между хинду и мусульманами последователи Хана пытались примирить стороны.

Абдул Джаффар Хан провёл в тюрьмах около трети своей жизни, и социальные реформы, за которые он боролся, до сих пор остаются занозой в заднице местным землевладельцам и муллам, и пакистанское правительство заботится о том, чтобы имя Хана не появлялось в учебниках истории.

Надеюсь, что смог в общих чертах доходчиво обрисовать эти два мирных, прогрессивных исламских движения. Во всё ещё актуальной дискуссии о "столкновении цивилизаций" Сэмьюэл С. Хантингтон заявил, что все новые идеи 19-ого или 20-ого столетия принадлежат Западу, идёт ли речь о либерализме, марксизме, анархизме или правах человека. Только тот или та, кто знает о сопротивлении в различных культурах может противопоставить аргументы против этого граничащего с биологическим расизмом тезиса, используемого для идеологической поддержки "война против террора". Пусть же социалистическая мысль, анархизм и отказ от насилия как от решения всех проблем не воспринимаются социальными активистами по всему миру как ещё одна вражеская прозападная идеология! Пусть идеи равноправия и справедливости разных культур найдут общий язык!

  1. Samuel P. Huntington: The Clash of Civilizations , 1996

 2. Sidahmed, Abdel Salam: Politics in Contemporary Sudan, Richmond, 1997

 3. Tаha, Mahmoud Mohamed: The Second Message of Islam, New York, 1987

4. Johansen, Robert C.: Radical Islam and Non-violence: A Case Study of Religious Empowerment and Constraint Among Pashtuns.