Екатерина Мухина. Памятные времена: воспоминания работницы Волжской текстильной фабрики

Волжская фабрика, расположенная километрах в двадцати от Рыбинска, была со всех сторон окружена сплошным лесом. В холодном и сыром фабричном здании мы находились с четырёх часов утра и до вечера. О какой-то другой жизни напоминали только паровозные гудки, изредка доносившиеся со станции Волга. Нам очень интересно было встречать поезда, но такое счастье выпадало не часто. Ведь свободного времени мы не имели.

Смутно вспоминается далёкое детство. Мать умерла рано. С пяти лет я воспитывалась у мачехи в большой семье. Жили в деревне, недалеко от Волжской текстильной фабрики. Две мох сестры работали прядильщицами, а меня мачеха хотела устроить прислугой в «приличное» семейство.

Я пошла наперекор мачехе: в пятнадцать лет без её разрешения поступила на фабрику. Заработок был грошовый, хватало только на хлеб да на ситцевые платьишки. Поселилась в казарме, где жило пятьсот человек; сплошные нары тянулись по обеим стенам, а за перегородкой находилась кухня с длинным обеденным столом.

В то время Волжская фабрика, расположенная километрах в двадцати от Рыбинска, была со всех сторон окружена сплошным лесом. В холодном и сыром фабричном здании мы находились с четырёх часов утра и до вечера. О какой-то другой жизни напоминали только паровозные гудки, изредка доносившиеся со станции Волга. Нам очень интересно было встречать поезда, но такое счастье выпадало не часто. Ведь свободного времени мы не имели.

Шестнадцати лет я вышла замуж и жизнь стала ещё беспросветнее. Легко ли было работнице, обременённой семьёй!

Хозяином фабрики был немец – высоченный злой старик по фамилии Старенберг. Он на все тепленькие местечки посадил своих сородичей, которые презирали рабочих, старались выжать из нас все соки. В нашем глухом углу жаловаться было некому. Рабочие говорили: «До бога высоко, до царя далеко!» Да если бы мы и задумали жаловаться, всё равно никакого проку не было бы. Царские власти и капиталисты – одного поля ягода!

В 1914 году началась империалистическая война. На фронт ушли многие мужчины. Работать приходилось ещё больше, а заработки оставались прежними. К тому же было все хуже с продуктами. Мы, женщины, стали высказывать недовольство. И вот решили собраться, чтобы осудить свою жизнь.

В кустах, недалеко от линии железной дороги, сошлось нас человек тридцать. Помню эту первую в своей жизни сходку. У всех озабоченные лица. Ещё робко мы говорим о том, что надо бы предъявить свои требования хозяину.

О нашей сходке быстро донесли уряднику. Он примчался с плёткой в руках, грубо обругал нас и велел разойтись. Пришлось идти на фабрику. Многие женщины были семейными и боялись, что их могут уволить. Но этот протест не остался бесследным. Он сдружил и соединил всех тех, кто осмеливался выражать своё недовольство существовавшим порядком жизни.

Через два года на фабрике состоялось уже более решительное массовое выступление. Небольшой части рабочих хозяин прибавил плату на 10 копеек в день, а нам, прядильщикам, заявил: «Вы обойдетесь и так». Это и возмутило нас.

Мы договорились начать забастовку. Остановив в своем отделе на третьем этаже машины, двинулись на второй этаж. Задобренные хозяином отдельные рабочие отказывались выполнить наше требование и продолжали работать. Н шум пришли директор фабрики и заведующий цехом. Они махали тростями и кричали:

- Идите на место!

Но женщины смело заявили:

- Не пойдём, пока не прибавите жалование!

Тогда хозяева придумали уловку. Приказали запереть казармы, закрыть чайную и магазин. Нас выгнали из цехов на улицу, а дело было в марте - холодно! Вышли мы за ворота фабрики и не знаем, как быть.

После обеда приехали верхом на лошадях пристав и урядник со стражниками. Они загнали нас в лес и нахлестали нас плетками. Многие из нас избитые и голодные лежали на снегу, обморозились. Вскоре снова пришлось пойти к станкам, но ненависти накипело до отказа!

Примерно, в это время в наши края был сослан после заключения в Рижской

крепости большевик Август Иванович Преде. Это среднего роста человек лет тридцати шести с рыжеватыми опущенными к низу усами. Он стал работать на фабрике конторщиком. Преде внимательно приглядывался к людям. А когда пригляделся, познакомился с надёжными, условился начать новую забастовку. На это раз мы вышли на улицу с алыми флагами. Август Иванович шёл впереди и пел «Отречёмся от старого мира», а мы подтягивали ему.

Но вот наступила Февральская революция. В цехах нашей фабрики то и дело проходили собрания, митинги. На них выступали Август Иванович Преде и другие большевики, рассказывали о Ленине, призывали к социалистической революции. Они разоблачали временное правительство и всех его подпевал.

Первыми такими подпевалами были эсеры. Они тоже выступали на митингах, говорили красивые слова и, надо сказать, принесли немалый вред. Под их влияние подпали некоторые рабочие, связанные с деревней, с землей.

Эсеры – ораторы приезжали к нам из Мышкина и из Мологи. Они произносили речи о войне до победного конца. Но разве нам нужна была война! При голосовании эсеры и те кто с ними, вставали в зале на правую сторону, а все поддерживающие большевиков – на левую. Слева всегда было больше народу.

Многие наши рабочие правильно разбирались в политике. В этом была заслуга большевистских агитаторов. По рукам тогда ходили небольшие брошюрки в обложках ярко-красного и зеленого цветов. Их присылали Августу Ивановичу из Петрограда, из Центрального Комитета большевистской партии. В одной книжечке «Чего хотят большевики» просто и понятно излагалась программа Коммунистической партии. Друга «За кого голосовать?» - разъясняла позиции большевиков в отношении Учредительного собрания.

Нас, конечно, интересовали сообщения из столицы. «Как Ленин, так и мы», - говорили рабочие. А когда узнали, что временное правительство хочет расправиться с Ильичем, очень обеспокоились.

После июльских событий у нас неспокойно стало. Эсеры – хозяйские прихлебатели, заметно подняли головы.

В это тревожное время, 28 июля 1917 года, тайно вечером группа наших фабричных собралась на огороде у трепальщика хлопка Сергея Ивановича Корнилова. Помниться нас было пятнадцать человек: А. Преде, С.Корнилов, М. Петров, А. Шипова, А Большакова, М. Фомин, Е. Пугачева, Л. Корнилова, Я. Талбин, О. Талбина, А Крупин, В. Петрова, Молодочкина, Тепленичева и я. Август Иванович объяснил нам цели и задачи Росисской социал-демократической рабочей партии, зачитал программу большевиков.

Мы внесли по рублю – первый членский взнос. Тов. Преде выдал нам временные партийные билеты. Так у нас было создана ячейка РСДРП (б).

Объединившись, мы стали действовать более слажено и решительно. Организовали на фабрике отряд Красной гвардии. Рабочие в него вступали охотно, особенно молодёжь.

Наша ячейка заняла небольшую комнату при конторе, а эсеры расположились в просторном зале.

Как-то группа большевиков уехала на совещание в Рыбинск. Этим решили воспользоваться руководители эсеров Лобанов и Ушатов, чтобы без нас решить вопрос о рабочем контроле над производством. Они собрали рабочих, пригласили хозяина Старенберга и в состав рабочего контроля предложили двух его сыновей. Тогда выступил большевик Александр Крупин. Он разоблачил лакейские действия эсеров. Рабочие с возмущением отвергли кандидатуры хозяйских сынков.

Осенью семнадцатого года коммунистическая ячейка намного пополнилась. Руководитель ее тов. Преде ставил на осуждение рабочих собраний большевистские лозунги.

В архиве сохранилось «Резолюция общего собрания рабочих Волжской прядильно-мануфактурной фабрики Мышкинского уезда от 13 октября 1917 года» Вот текст этого документа: 

«Ввиду тяжелого положения страны и силной её разрухи общее собрание требует:

1. Передачи всей власти Советам рабочих и Солдатских депутатов.

2. Требует немедленного перемирия на всех фронтах для ведения переговоров о мире, который должен быть заключен без аннексий и контрибуций на основе самоопределения народов.

3. Передать немедленно всю землю трудящемуся крестьянству без выкупа…

Председатель – Петров.

Секретарь – Иванушкин»

Я хорошо помню это собрание. Оно шло бурно, эсеры выкрикивали свои лозунги, перебивали выступавших большевиков. Председательствовал на собрании коммунист Михаил Петров. Его любили и старые, и малые за веселый и добрый характер. Но на собрании он был твердым и непреклонным. Во время голосования сурово призывал к порядку разбуянившихся эсеров, и они в знак протеста покинули зал. С эсерами так часто бывало: увидят, что провалились, убегут с собрания, и начнут митинговать одни, без рабочих.

Мы послали Августа Ивановича Преде в Петроград. И наказали ему связаться с Центральным комитетом большевистской партии.

Многие из наших рабочих тогда ещё возлагали надежды на Учредительное собрание, на фабрике велась острая предвыборная борьба. В списке кандидатов в Учредительное собрание от различных политических партий шли под номерами. Рабочие обычно спрашивали: «За какой номер Ленин?» Мы отвечали: «За седьмой!» И большинство рабочих голосовали за седьмой номер.

Но вот вернулся из Питера товарищ Преде, передал нам требования Центрального комитета: «Всем научиться владеть оружием».

Обучать рабочих военному делу стал бывший солдат Иван Соловьев. Взяли винтовки в руки и мы, женщины. У меня был зоркий глаз, и я хорошо стреляла. Эта выучка пригодилась в последствии, когда я стала бойцом ЧОНа (Части особого назначения).

В одной из осенних ночей группа нашей молодежи по указанию большевиков заняла помещение, где у эсеров хранилось оружие. В результате мы получили не только винтовки, но и пулеметы. Но вот из Петрограда пришла радостная весть о свержении временного правительства. Хозяин нашей фабрики бежал. Фабрика стала народной, и её первым директором был избран рабочий большевик Михаил Фомин.

Начали хозяйствовать мы – рабочие. Небогатое наследство нам досталось о фабриканта. Оборудование цехов пришло в негодность, сырье было на исходе. Жилось очень трудно, голодно. Но мы не унывали.

Стали думать об улучшении рабочего быта. Своими силами устроили столовую и создали при ней подсобное хозяйство. Начали сроить детский сад и клуб. Работали на строительстве все - и старики, и молодежь. Пока строили новый клуб, освободили один из фабричных бараков и временно открыли в нем народный дом. Коммунистка Александра Ивановна Большакова вместе с неутомимым Августом Ивановичем Преде организовала драматический кружок. Помню первый спектакль, пьеса называлась «Зарево» и была посвящена событиям, предшествующим революции.

Наш драматический кружок работал так успешно, что вскоре смог ставить трудные классические пьесы: «Собака на сене» Лопе деВега, «Много шума из ничего» В. Шекспира, драмы А.Н. Островского, которые рабочие особенно любили.

В конце 1918 года на фабрике была создана комсомольская организация. Чтобы в ней было крепкое партийное ядро, в комсомол направили молодых по возрасту коммунистов. Общественная жизнь на фабрике кипела во всю.

Но темные силы прошлого не сдавались. В 1918 году на станции Старино и Шестихино вспыхнуло восстание кулаков. Наши мужчины с оружием в руках ушли на подавление мятежа, а мы, женщины, остались охранять фабрику и мост через Волгу. У меня был маленький ребенок, но я ни одной носи не провела дома, а с винтовкой в руках дежурила то на фабрике, то на станции, то на мосту, который мы особенно бдительно охраняли. Осенними ночами, на пронизывающем ветру, по трое, несли мы здесь караульную службу. Никто и посторонних не смел приблизиться к мосту.

Неожиданно на станцию Волга прорвался паровоз и три вагона с кулацкими повстанцами. Трое мятежников вошли в вокзал и спросили:

«Ну как, фабрику наши взяли?»

Вместе с женщинами, дежурившими у телефона находился большевик Александр Крупин о котором я уже рассказывала. То был отчаянно смелый человек. Он вскинул к плечу винтовку и со словами:

«Вот вам, взяли!» - застрелил одного из вошедших. Остальные два убежали. Услышав стрельбу, машинист да задний ход, и вагоны покатили обратно.

Коммунистическая партия призвала своих сынов на фронты гражданской войны. Уходили не только мужчины, но и женщины.

Красноармейцы были тогда плохо одеты и обуты. Мы пошли по домам собирать для них одежду. У кого была лишняя шапка, шинель, валенки -  всё отдавали нам, а мы складывали в мешки и отправляли на фронт.

За время гражданской войны партии три раза посылала коммунистов на фронт. Многие не вернулись обратно… В далеком Крыму погиб молодой рабочий Иван Курков -  душа нашего драм кружка. Отдали свою жизнь за дело революции и Владимир Грегорович, Михаил Раменкий, Леонид Анохин, Александр Тепленичев, Геннадий Галочкин, Матвей Богданов, Родион Кирьянов и другие.

В эти трудные для страны дни В.И.Ленин говорил, что без женщин революции не обойтись. На плечи женщин легла большая доля забот по восстановлению разрушенных фабрик и заводов, об организации бедноты в деревне.

Чтобы прокормить работавших на фабрике людей и их семьи, нужно было достать хлеб. Мы создали продотряд; руководил им Яков Талбин. Кулаки злобились на наш отряд, не хотели отдавать хлеб. Не раз они стреляли по работницам из обрезов. Но на нашей стороне была деревенская беднота. Мы установили с ней тесную связь.

Помню, как Александра Ивановна Большакова и Анна Ивановна Шипова

поехали на соседнюю станцию Шестихино выступать перед крестьянами. В клубе собралось много народу. Доклад, что дала советская власть женщинам делала Шипова – женщина лет 38, многодетная мать. Она вышла на сцену и говорила твердо, по-хозяйски, без бумажки. На задних рядах мужчины стали шептаться. Было видно: что-то затевается. Не успела Шипова закончить, как кучка подвыпивших кулаков направилась к сцене. Они хотели Анну Ивановну в зал и избить её. Ни один мускул не дрогнул на лице работницы. Вытянув вперед руку, волевым голосом она сказала:

- Не трогать Советскую власть!

Её слова заставили кулаков попятиться. Однако вскоре пришлось закрыть собрание: сельские активисты предупредили женщин, что кулачье хочет окружить здание клуба и не выпустить агитаторов живыми.

Однажды я вместе с фабричными товарищами – Пеньковым и Большаковой – поехала организовывать комитет бедноты в село Папоротное. Кулаки встретили нас кольями. Едва удалось нам спастись.

Во время засухи и голода в Поволжье к нам привезли оттуда детей и сирот. Несмотря на то, что у нас трудно было с питанием, сами не доедали, мы приютили прибывших ребят. При детском саде создали для них небольшой детдом. Страшно было смотреть на изголодавшихся детей, слабых с опухшими лицами. Воспитание этих сирот поручили коммунистке Елене Алексеевне Пугачевой. У Елены Алексеевны и своих детей было много, забот и хлопот, как говориться, выше головы. Но к сиротам она относилась как родная мать. Когда детский дом был переведен в Мышкин, Пугачева поехала вместе с детьми. Так понимали свой долг простые русские женщины.

В разруху многие предприятия в стране были закрыты, а наша Волжская фабрика продолжала давать продукцию молодой республике. В этом была заслуга партийной организации, которая сплотила рабочих в дружную семью. И у нас не хватало сырья, и у нас не было топлива, но трое суток в неделю все цехи работали полную смену.

Партийная организация учила нас побеждать все трудности. Женщины ходили на Волгу выгружать кошевник из барж, выкалывать его ломами изо льда. В лесу пилили дрова, напилим – три дня работаем. И снова в лес! А потом не стало хлопка. Решила послать группу рабочих в среднюю Азию. Командировочных тогда не выплачивали, да и хлопка бесплатно нам никто бы не дал. Все рабочие согласились один месяц временно не получать зарплаты, а деньги израсходовать на хлопок.

Рабочих, поехавших в среднюю Азию, возглавлял Михаил Петров. В дороге в то время были забиты мешочниками и беженцами, поезда ходили от случая к случаю. Наши рабочие проделали, примерно, такой путь, пережили такие мытарства, какие изображены писателем А Неверовым в книге «Ташкент город хлебный». Надо только удивляться их находчивости и упорству! Раньше, чем через месяц они вернулись на станцию Волга с тремя вагонами хлопка.

А на фронтах было тревожно. Некоторые оставшихся хозяйских прихвостней злорадствовали:

- Придут белые вас повесят!

Но мы ничего не боялись, до конца верили в силу нашей рабоче-крестьянской власти.

Никогда не забудутся эти суровые годы. И сегодня мне хочется обратиться к молодежи:

-Любите свой труд – он даёт настоящее счастье! Любите свою фабрику, свой колхоз – они принадлежат вам, вы их хозяева! Берегите Советскую родину! Помните – за Советскую власть люди старшего поколения отдали свою молодость, а многие и свою жизнь.

Впервые опубликовано: Воспоминания ветеранов Октября. Ярославль. 1957.