Десять самых читаемых текстов за 2013 год

Терри Иглтон. Противоречия Диккенса

Диккенс прошёл долгий путь от весёлого и чудаковатого мира «Записок Пиквикского клуба» и сказочных историй, которыми заканчивается ранний этап его творчества. Теперь мы обнаруживаем мир, в котором мужчины и женщины из среднего класса полны иллюзий, в то время как безликие вещи кажутся удивительно реальными. Рыночный капитализм и давящее, угнетающее государство уже забрали себе в собственность их неустроенные жизни. Их социальный мир пуст и нереален, и единственной настоящей действительностью являются преступления, тяжёлый труд, болезни и лишения. Читать дальше

 

Дэвид Харви. Неолиберальная урбанизация

Любой неолиберальный город – это четко разделенный город. Это город, у которого есть полюс благосостояния и полюс нищеты. И, между прочим, даже формально эти полюса разделены. В очень многих городах Латинской Америки трущобы вообще не управляются государством. Вместо государства там работают банды. Банды наркоторговцев, местная мафия, какие-то ассоциации местных крепких парней, которые устанавливают свои законы. Мне кажется, это очень печальный исход. Город мог бы быть гораздо лучшим местом.Читайте дальше

 

                                                    Герберт Маркузе. 33 тезиса

Рукопись, названная "33 тезиса", была найдена в архиве Макса Хоркхаймера без названия и с рукописной пометкой «Г. Маркузе. Февр. 1947»  в правом верхнем углу. В центре страницы написано «Teil I»(Часть 1). Рукопись содержит 33 тезиса, посвященные современной ситуации в мире, которые предназначались для возможного возобновления журнала Института Zeitshrift fur Sozialforschung. Хотя в письме к Хоркхаймеру от 17 октября 1947 г. указывалось, что Маркузе работает над тезисами, эта рукопись не была найдена. Таким образом, мы публикуем черновик февраля 1947 года. Читать дальше

Извилистые пути капитала. Беседа Джованни Арриги и Дэвида Харви

Для левых (как и для правых) одной из главных проблем является представление о том, что имеется только один тип капитализма, который исторически воспроизводит себя; однако капитализм существенно изменяется — особенно в мировом масштабе — самым неожиданным образом. Однако то, что — несмотря на все эти адаптации — всегда оставалось неизменным и что определяет сущность капитализма, лучше всего схвачено в формуле Маркса Д–Т–Д', к которой я постоянно обращаюсь, когда отслеживаю чередование материальных и финансовых экспансий. Читать дальше

Александр Шаров. Бэтмен против Готэм-сити

Финальная битва вырвавшихся из подземелья полицейских  во главе с Бэтменом, пилотирующим летательный аппарат, идеально приспособленный к патрулированию в условиях сложного городского рельефа, заканчивается поражением движения «Оккупируй Готэм» и смертью лидеров восстания.  Революция подавлена, старый порядок восстановлен. Брюс Уэйн из супергероя становится заурядным семьянином. К концу трилогии Готэм-сити, умиротворённый Бэтменом, как в своё время Париж — генералом Мак-Магоном, по-прежнему остаётся чертовски привлекательным местом для финансовых инвестиций. Читать дальше

Эрнест Мандель. Марксистская теория империализма и ее критики

Для марксистов понятие «империализм» никогда не исчерпывалось просто «стремлением к экспансии» или «завоеванием новых территорий» — как его понимает большинство политологов и социологов. Это понятие используется марксистами в более глубоком смысле, чтобы описать характерные изменения, которые произошли в политической, экономической и социальной жизни крупной буржуазии передовых капиталистических стран в последней четверти 19 века. Эти изменения были напрямую связаны с коренной перестройкой базовой структуры буржуазии в целом.

Читать дальше

Славой Жижек. «Прослушка» или что делать во времена без событий.

Давайте начнем с названия — слово «wire» (проволока, провод, переда­ющее устройство) имеет много коннотаций (как в выражениях «ходить по проволоке» или «быть опутанным»), но основное значение определяется вполне точно: «Название отсылает к почти воображаемой, но непреодолимой границе между двух Америк» — той, что получила свою долю американской меч­ты, и той, что осталась позади. Тема «Прослушки», таким образом, — это классовая борьба tout court, реальное нашего времени, включая его культурные последствия. Две культуры разделены на самом базовом уровне отношения к реальному: одна воплощает собой ужас прямой зависимости от наркотиков и их потребления, в то время как в другой ре­альность тщательно скрывается. Читайте дальше

Изабель Магкоева. Я буду баллотироваться в Координационный Совет Оппозиции!

Я буду баллотироваться в Координационный Совет Оппозиции.
Это решение далось мне нелегко, я понимаю все недостатки этой структуры.

Я убеждена, что избираемый КС - это не коалиция, и тем более не прообраз "временного правительства" (как, наверно, считают некоторые его потенциальные участники). У меня как у радикальной левой нет и не может быть никакой общей политики с правыми либералами, ответственными за приватизацию 90-х, или ультраправыми, открыто заявляющими о перспективе "этнического государства".

Я иду в КС, потому что на этой площадке, будет происходить дискуссия о повестке протестного движения — и я вижу свой долг в том, чтобы сделать все возможное, чтобы принять в ней участие и дать свои ответы на принципиальные вопросы, которые перед этим движением сегодня стоят. Читать дальше

Марк Васильев. Че Гевара как революционный теоретик

Череда исторических обстоятельств сложилась так, что великий революционер ХХ века Эрнесто Че Гевара считается у нас «классиком революционной практики», но, отнюдь не революционной теории. Вместе с тем, как отмечают биографы, свой путь революционера Че, еще в молодые годы,  начал не с партизанской войны, а именно с теоретических поисков, и, руководимый «гуманистическим и антиимпериалистическим импульсом», «индивидуально, через первоисточники», пришел к марксизму.  Свою приверженность марксистским убеждениям он сохранил в течение всей своей короткой жизни. Читать дальше

 

 

Илья Будрайтскис. Две очереди

 Очередь теряет любые признаки коллективности — как, впрочем и все пост-советское общество, распавшееся на атомы отдельных и настороженных по отношению друг к другу существований. Среди выстроившихся в ряд потребителей непредставимо пространство коммуникации, общность языка.  И если для советской очереди социальный опыт был отправной точкой для строительства сложных и развивавшихся дискурсивных конструкций, то сегодняшний опыт напряженного и неразговорчивого потребления начинается и заканчивается в самом себе. Читать дальше