Владислав Софронов. Интеллектуал и класс

Я согласен с тем, что «нельзя закрывать для массы народа выход к любви, сознанию, творчеству, оставлять эти выходы только для элиты». Я даже согласен, что эти выходы связаны с процессами индивидуации. Но эту индивидуацию нельзя отрывать от центрального антагонизма современности (труд/капитал). Как нельзя и сводить к этому антагонизму. Но их связь надо видеть и исследовать. На этом пути мы и победим – если пройдем между крайностями.

Сегодня широко распространено такое ложное понимание роли и места интеллектуалов (интеллигенции) в обществе, согласно которому эта социальная группа, являясь носителем культуры и знаний, занимает ведущее место в процессах борьбы с капитализмом. По мнению представителей этой точки зрения, интеллектуалы являются сегодня новым социальным классом, которому принадлежит центральная роль в современных обществах, что они пользуются «генеалогической элитарностью». Данный текст посвящен опровержению этой теории.

Интеллигенты, интеллектуалы, художники, философы не имеют собственного классового интереса и классовой позиции. И, следовательно, у них нет собственной классовой идеологии. Поэтому интеллектуал не может «признать свою генеалогическую элитарность и с рефлексии на эту позицию начать социальный анализ». Вернее конечно может, но это будет ложное сознание.

Если бы биографический факт рождения в семье банкиров давал бы такую неотменяемую элитарность, которую надо просто признать и не рыпаться, то ни Маркс (человек свободной профессии), ни Энгельс (капиталист), ни Лукач (из банкиров) не могли бы называться именно пролетарскими революционерами. Че Гевара, Ленин – все они происходили из обеспеченных буржуазных семей.

Но из отсутствия собственной классовой позиции не следует, что интеллектуал не играет никакой роли в борьбе трудящихся за свое освобождение. Играет и очень важную.

По большому счету, в современном мире есть только два класса и две идеологии: класс тех, кто производит своим трудом прибавочную стоимость и класс тех, кто эту стоимость присваивает. В этом смысле мы и говорим, что конфликт труда и капитала является центральным в современном мире.

Интеллектуал может осознанно встать на ту или другую сторону и стать выразителем одной из двух идеологий. Или он может питать иллюзии насчет своей независимой революционизирующей силы. Тогда он в лучшем случае безобидный чудак, но гораздо чаще он тогда объективно «играет на руку» классу эксплуататоров, сбивая с толку тех, кто попал под его влияние (это может быть очень талантливый интеллектуал).

Если же наш интеллектуал осознанно, с пониманием дела и ситуации, стал на сторону трудящихся – тогда и начинается его огромная роль. Он образован, он умен, он иногда яснее пролетарской массы видит ее подлинные интересы. И все же его значение вторично.

На самом деле ему совсем не так плохо живется при капитализме. У него часто есть уже при рождении символический, образовательный, денежный капиталы. Часто он является «обслугой» капиталиста (украшая его жизнь и развлекая его; или создавая для него социальные теории, например) – с чего тоже снимает дополнительные сливки. У него больше свободного времени и возможностей для самореализации. (В скобках надо напомнить, что мощное течение оппортунизма связанно именно с утверждением, что этот «класс» постепенно становится большинством общества, тем самым отменяя классические марксистские схемы).

Итак, интеллектуал находится в капиталистическом обществе в относительно привилегированном положении. Но он умен и образован – посвятив свои способности борьбе за освобождение трудящихся, он может сделать чрезвычайно много, в таком случае его значение трудно переоценить! Чем было бы рабочее движение без этих интеллектуалов: Маркс, Ленин, Лукач и еще сотни тысяч, если не миллионы. Поэтому мы оптимисты. Если ТАКИЕ люди отдали жизни на борьбу за униженных и оскорбленных, то мы можем быть уверены в победе.

Но интеллектуал ПО ОПРЕДЕЛЕНИЮ – одиночка, ИНДИВИДУАЛЬНОСТЬ. Он может отдать себя без остатка (как отдавали себя и еще будет отдавать), а может устать, разочароваться, уйти. Таких примеров тоже много: Плеханов, Каутский, Корш – это только самые видные. Даже Сталин не был с рождения монстром. Итак, одиночки (индивиды-интеллектуалы) приходят и уходят. И только в «гуще класса» (простите за высокопарность) импульс к освобождению не угаснет никогда. Гуща класса – это неотменимая, в полном смысле слова онтологическая для капитализма повседневность эксплуатации и сопротивления ей. Каждый отдельный интеллектуал и каждый отдельный рабочий (даже потомственный и теоретически грамотный) могут забить болт и уйти. Или даже стать ярыми заступниками капиталистического рабства. Но КЛАСС никогда не исчезнет и не прекратит борьбу (пока не победит коммунизм, конечно). Класс будет выдвигать из своей гущи лидеров и теоретиков, на его свет будут лететь новые и новые интеллектуалы (по происхождению принадлежащие, может быть, классу эксплуататоров). Каждый отдельный человек может устать и уйти, но класс будет бороться до победы. Пока будет эксплуатация, будет и классовая борьба с ней. И эту онтологию современного общества не изменит ни пришествие супер-мозга с превратным пониманием ситуации (а может только замедлить на время), ни предательство какого-либо супер-гения-интеллектуала-философа.

Кстати, точно также и с противоположной стороны баррикады – какой-нибудь отдельный капиталист может быть сторонником пролетарской революции и отдавать всю прибавочную стоимость компартии. Но класс капиталистов никогда не прекратит борьбы за сохранение и упрочение своего господства.

Итак. Интеллектуал-теоретик критически важен для рабочего движения. Без него этому движению грозит застрять на уровне тред-юнионизма и экономизма. Без интеллектуала-теоретика рабочее движение не победит. (И их не надо противопоставлять. Такой теоретик может прийти из интеллигенции, а может выдвинуться из рабочих. То что интеллигентов по рождению больше среди теоретиков рабочего движения – всего лишь следствие того элементарного факта, что рабочему неизмеримо сложнее получить хорошее образование и достаточно свободного времени для теоретической работы).

Но интеллектуал только тогда становится индивидом, индивидуальностью, когда становится выразителем идеологии борющегося класса. Это и есть диалектика! Только став выразителем классовой идеологии, интеллектуал становиться подлинной личностью, то есть личностью, которая существует в истории, а не абстрактным самодостаточным «умищем». (Я, конечно, ДО ПРЕДЕЛА УПРОЩАЮ картину. Ниже я попытаюсь внести уточнения и полутона. Прошу пока набраться терпения.) Поэтому КЛАСС (а не «масса») первичен, а теоретик-философ – условие НЕОБХОДИМОЕ, но НЕДОСТАТОЧНОЕ. Он может «встать в ряды» и тогда значительно усилить рабочее движение, а может остаться в стороне или даже на противоположной стороне, но все равно на его место придут другие интеллектуалы – потому что горит этот объективный социальный «очаг» (эксплуатация большинства меньшинством и неотменимое сопротивление этой эксплуатации), где постоянно варится блюдо классовой борьбы.

И с другой стороны – осознание своего положение и осознанная борьбы за его изменение, вот что делает неразличимых прежде представителей пролетарской «массы» индивидами. А эта борьба идет не только на баррикадах. Она идет и в библиотеках и выставочных залах. Снова и снова не устану повторять эту аксиому марксизма – нельзя разрывать два связанных процесса: определяющее значение массовой классовой борьбы и то индивидуализирующее значение, которое она имеет для каждого конкретного представителя «массы», то есть класса. Только осознавая свое место в истории и свою связь с определенным классом, человек становится индивидуальностью. А чтобы осознать это положение он пойдет не только на стачку, но и в библиотеку и на концерт.

Так что неверно абстрактно противопоставлять «политику» – «философии». Поэтому я предлагаю другую картину, другую оппозицию: истинное понимание положения вещей (классовая борьба двух классов за господство, вернее, борьба угнетенных с эксплуататорами за снятие капитализма) или идеологические иллюзии.

Коротко изложу позицию, которой я оппонирую. (Нижеследующие 7 пунктов – это то, с чем я не согласен, чему возражаю).

1. Фундаментальная оппозиция – это оппозиция между индивидом (имеющим потенциальную возможность «добраться до осознания своей революционной, творческой роли в истории») и неиндивидуализированной, квазиприродной массой, «обществом».

2. Надо развивать эту оппозицию в сторону индивида.

3. Ранний Маркс считал, что «подавленную индивидуальность» можно вывести в царство свободной самореализации посредством уничтожения частной собственности. Но это не панацея: общественная собственность может стать «коллективным госкапиталистом» и индивидуальность останется подавленной. Маркс: «Особенно следует избегать того, чтобы снова противопоставлять «общество», как абстракцию, индивиду. Индивид есть общественное существо. Поэтому всякое проявление его жизни… является проявлением и утверждением общественной жизни».

4. Следовательно, путь «через общество», общественную собственность ничего не гарантирует. Маркс: «Только став индивидом, человек способен вернуться «из религии, семьи, государства и т.д. к своему человеческому, т.е. общественному бытию».

5. Итак, только став индивидом, человек может вернуться к своему подлинному бытию.

6. Следовательно, классический марксистский ход от общественного бытия, от экономики – в конечном счете, ложен.

7. Следовательно, освобождение человечества лежит на пути индивидуации. А здесь, конечно, главные фигуры – это великие индивиды и индивидуализаторы других – Философ и Художник.

Своя логика в этой конструкции есть. Единственная проблема в том, что это ложная логика. А ложная она потому, что исходит из неверных предпосылок и пользуется неверным методом.

1. Общество – это не бинарная оппозиция масса/индивид. «Масса» – это мифическое понятие. Никакой «массы вообще» в марксизме не существует. Есть классы и есть индивиды и есть история. «Масса вообще» – это что-то вроде «женщины вообще» («все они – шлюхи») или «еврея вообще» («все они грязные торгаши»).

«Масса вообще» – это понятие правое (все кто не мы – богатые и образованные, – быдло»); фашистское, расистское («нет эксплуататоров и эксплуатируемых, а есть единая нация»); мифическое («массе» можно придать любые характеристики, это «понятие» все выдержит).

Марксизм всегда исходил из классового подхода и классового анализа. Когда в раннем марксизме говорилось «масса» – всегда имелись в виду пролетарские классы в их громадном большинстве (по отношению к эксплуататорам) и в единстве их идеологии. Поэтому и не уточнялась какая масса имеется в виду, что это было слишком ясно.

То, что понятие «масса» постепенно утратило свою связь с понятием «класс» очевидно связано с перерождением и поражением русской революции и общим кризисом рабочего движения.

2. И ранний и поздний и любой другой Маркс был учеником Гегеля и диалектиком. Общество, противопоставленное индивиду – абстракция. Но для Маркса это значит: индивид, противопоставленный обществу, – это абстракция. Общество состоит из индивидов, а индивиды становятся таковыми только в обществе (например, образование – мощнейший механизм индивидуации – это общественный институт). Поэтому общественная жизнь может проявляться только как утверждение жизни индивида, а жизнь индивида возможна только в обществе.

Маркс возражает не против гиперболизации общества и редукции индивида. А именно против абстрактного противопоставления одного другому.

«Только став индивидом, человек способен вернуться... к своему человеческому, т.е. общественному бытию». ЧЕЛОВЕЧЕСКОМУ то есть ОБЩЕСТВЕННОМУ бытию – что здесь еще добавить?!

Мышление Маркса всегда и насквозь диалектично. Достаточно наугад открыть любой его текст и открыть свои глаза: свобода – это осознанная необходимость, а не отсутствие необходимости, их нельзя абстрактно противопоставлять друг другу. Пролетариат – это «суть» современного общества, потому что он является «отрицанием» этого общества – и т.д. и т.п. до бесконечности.

И это не игра словами. Как только у нас сбивается этот теоретический прицел на диалектику, мы приходим к ошибкам и в теории и в практике. Например, делаем ставку в борьбе не на самоорганизацию трудящихся снизу, а на «революционную роль индивида».

На мой взгляд, проблема в другом. «Масса рождает в себе истину и красоту» или «индивидуация поднимет массу до истины и красоты» – это два равно ложных (абстрактных, односторонних) положения. Одно приводит к экономизму, другое к элитизму. Но очень часто, кстати, они идут рука об руку.

Вот пример. Чернокожие американцы дискриминированы как социальный слой. Но у каждого отдельного черного есть возможность стать миллионером-баскетболистом или миллионером – современным художником (то есть стать индивидуальностью). Но разве какое угодно количество чернокожих баскетболистов и артистов изменят ситуацию расовой и социальной дискриминации? Наоборот, «становление индивидом» в данном случае есть тот механизм, который поддерживает статус-кво. «Зачем бороться за освобождение класса? Это другим не повезло, а я прорвусь наверх!»

А рядом экономический реформизм: «Сегодня у нас 1000 черных миллионеров-личностей, через 100 лет их будет миллион, а потом и все черные будут жить как белые. Так что не нужно экстремистских призывов, работайте над своим индивидуальным самосовершенствованием!»

Индивид становится индивидуально сильным социальным мыслителем, когда он может быть и чуждую ему по рождению идеологию угнетенных принимает как свою. А класс становится не просто механической суммой людей, занимающих одинаковое положение в социальной структуре, а «классом для себя», когда индивидуальные его представители вырабатывают теоретически глубокую картину его положения и перспектив.

Индивид без класса – пустая, абстрактная индивидуальность в себе. Класс без теоретиков класса – экономизм.

Все вышеизложенное, по причине недостатка места – сильное упрощение с моей стороны. Ко многим моим высказываниям и фразам можно придраться, но суть, надеюсь, понятна.

Важное уточнение – искусство в данном контексте. Художник как человек может занимать любую идеологическую и политическую позицию, это совсем не обязательно отражается на качестве его искусства. Только в своем историческом развитии искусство дает нам материал для размышлений о его связи с массой, классом и индивидуальностью. И еще самим своим фактом присутствия в мире напоминает нам, что повседневные мерзости – это не единственное, чем можно жить.

Философия, конечно, тоже обладает своей автономией. Нельзя сказать, что все философы не-марксисты ничего не значат. Но позволю себе такую смелую гипотезу: в 19 веке наметился, а в 20-м произошел важный перелом в культуре Запада в целом. Недаром Маркс уже сам четко обозначил тему конца философии. Какие философские прорывы произошли в буржуазной философии за последние полвека? Постструктурализм? Но посмотрим, кого из них будут читать лет через 50. (Вспомним Бергсона – как гремел! А кто его сегодня знает, кроме специалистов?) А вот у марксизма мне видятся очень значительные перспективы. Он только начал свое развитие. Его кризис – это кризис развития, а не кризис конца.

И самое важное уточнение. Вся патетика, которую я выше разводил про значение классовой борьбы для философии, В ПОЛНОЙ МЕРЕ ОТНОСИТСЯ ТОЛЬКО К СОЦИАЛЬНОЙ ФИЛОСОФИИ. Нам не дано судить как, скажем, феноменологические исследования произведения искусства «играют на руку» буржуазии или, напротив, являются «этапом внесения сознания в пролетарские массы».Этот мир слишком широк и многообразен, чтобы сразу расставить в нем все вешки. Но именно для того, чтобы не потерять за деревьями леса, надо не бояться, как мне кажется, иногда возвращаться к избитым истинам и ясным утверждениям. Что я по мере сил и попытался сделать.

Я согласен с тем, что «нельзя закрывать для массы народа выход к любви, сознанию, творчеству, оставлять эти выходы только для элиты». Я даже согласен, что эти выходы связаны с процессами индивидуации. Но эту индивидуацию нельзя отрывать от центрального антагонизма современности (труд/капитал). Как нельзя и сводить к этому антагонизму. Но их связь надо видеть и исследовать. На этом пути мы и победим – если пройдем между крайностями.

Впервые опубликовано на сайте Социалистического движения "ВПЕРЕД".