Процесс роста социального недовольства только постфактум, в
учебнике истории, выглядит линейно – движущимся исключительно по восходящей. В
действительности, подъёмы социальной активности сменяются спадами краткими или
долгосрочными. Мартовские выборы президента, несомненно, стали переломной
точкой для движения, возникшего в декабре 2011 года. Именно сейчас и решится
его дальнейшая судьба. Оно или найдёт выход из сложившейся ситуации, или
постепенно разложится. В любом случае, свою роль в возвращении интереса к
уличной политике оно сыграло. Однако вернёмся к прошедшим выборам.
Cостояние аффекта
Разочарование, испытанное противниками Путина после
получения известия о его сокрушительной победе на выборах 4 марта, трудно
недооценивать. Однако сам по себе факт этой победы ещё не есть повод рвать на
себе волосы и посыпать голову пеплом несбывшихся надежд. Это также не повод и
для злорадства с позиции «премудрого пескаря». Французский философ Ален Бадью в
памфлете «Что именует имя Саркози?» вскрывает машинерию современного
электорального действа: «Не стоит недооценивать роль коллективных аффектов,
всецело срежиссированных государством, транслируемых всей совокупностью его
органов, которую Луи Альтюссер точно определял как «государственный
идеологический аппарат»: партии, разумеется, но также основные ведомства,
профсоюзы, всевозможные средства массовой информации. Последние, главным
образом, разумеется — телевидение, но также, не столь очевидным образом,
печатная пресса, предстают умопомрачительными по своей мощи проводниками
безумия и неведения». Но что является источником этого липкого страха, в
который погружают избирателя с начала и до конца периода предвыборной агитации?
 |
Бадью даёт ответ и на этот вопрос: «Прежде всего, есть страх, который я назвал
бы существенным: он характеризует субъективную ситуацию тех людей, которые,
принадлежа к господствующим и привилегированным кругам, чувствуют, что
привилегии эти относительны, что они находятся под угрозой, что господство их
будет, возможно, недолговечным, что оно уже шатается… Этот страх, будучи
консервативного и сумеречного характера, порождает в людях желание иметь
господина, который будет вас защищать, пусть даже при этом угнетение и
обеднение будут только усугубляться». Этот приём сработал во Франции, где в
2008 году был переизбран «ну-очень-маленький Наполеон» — Николя Саркози — и,
конечно, в России в ходе последних президентских выборов.
Как ни странно это может звучать, но именно то, что должно
было погубить режим Путина, придало ему силы. Речь идёт о двух
взаимоисключающих вещах: о стремлении российского общества к более
справедливому социальному устройству и продолжение проельцинской политики
неолиберальных реформ. Декабрьские выборы наглядно продемонстрировали «левый
поворот» в сознании значительной массы проголосовавших граждан. Суммарное
количество голосов, полученных КПРФ и «Справедливой Россией» превысило 30%, а
сам факт подтасовок, которыми эти выборы сопровождались, привёл в движение
тысячи россиян по всей стране, впервые за долгие годы показав, что уличная
политика не ушла в прошлое.
Надо отдать должное кремлёвским политстратегам — они сумели
переиграть эту ситуацию в свою пользу. В одночасье наследник Ельцина
превратился в его непримиримого противника. Девяностые годы, когда будущий
президент постигал азы политической борьбы под чутким руководством
мэра-демократа Анатолия Собчака (ближайшего сподвижника ЕБН), когда ковалось
богатство нынешней деловой элиты, чьи интересы всегда были приоритетом для
Путина, вдруг оказались им же и осуждены. Итоги приватизации — этой священной
коровы отечественных нуворишей — на самом высочайшем уровне были подвергнуты
сомнению. Заговорили о разовом налоге за несправедливо изъятую общественную
собственность и о налоге на роскошь (оставив за рамками обсуждения проблему
плоской шкалы налогообложения).
Все противники путинского режима были сведены до кучки
«московской демшизы» во главе с одиозными персонажами, вроде Немцова и Рыжкова.
В противовес им добровольно-принудительно со всей страны свозился оскоплённый в
те самые «лихие 90-е» трудовой народ, создавая иллюзию того, что простые люди
на стороне Путина. Не раз повторённый образ имеет тенденцию превращаться в
действительность. Путинская пропагандистская машина, несомненно, преуспела в
запугивании россиян ужасами 90-х: используя этот страх, она обеспечила победу
своему патрону.
Уроки поражения
Если победу Путина можно объяснить истерией страха,
продуцируемой государственной машиной, то провал КПРФ, во многом — заслуга
самого Геннадия Андреевича Зюганова. Отстранившись от поднимающегося движения
протеста, он не только сдал его в руки когорты малосимпатичных политиканов, но
и лишил себя поля для маневра. Не отличаясь личной харизмой, способной вызвать
симпатию, этот навязший в зубах оппозиционер, «вечный второй», не сделал
ничего, чтобы привлечь на свою сторону массы пробудившихся к политике людей.
Посчитав успех КПРФ на парламентских выборах своим личным успехом, Зюганов в
очередной раз сел в лужу. Стоит отметить, что кремлёвские политтехнологи умело
обыграли тему постсоветской ностальгии и побили Зюганова его же оружием. Его
результат оказался самым плохим за всё время участия в президентских выборах.
Это серьёзный повод для руководства КПРФ задуматься над сменой первого лица.
Именно замена Зюганова будет лучшим доказательством того, что партия — это не
просто карманная оппозиция Кремлю. Впрочем, надежды на столь радикальный
поворот ещё меньше, чем на то, что Геннадий Андреевич когда-либо победит на
выборах.
Тревожным звонком стали и результаты лидера «Справедливой
России» Сергея Миронова. Его партия довольно успешно выступила на парламентских
выборах, во многом — благодаря тому, что включила в свои списки социальных и
профсоюзных активистов. Если «эсеры» не расширят это сотрудничество, то их
неминуемо ждёт провал, учитывая тот факт, что в глубинах кремлёвского
административного аппарата готовится симуляция нового «лейбористского проекта»,
который может попытаться занять место «СР». Только в укреплении связи партии со
свободными профсоюзами и социальными движениями и есть шанс её политического
долголетия.
Кризис партий-долгожителей подтверждают и итоги лидера ЛДПР.
Политическая клоунада и национализм-soft, смешанные в равных пропорциях, всё
меньше и меньше впечатляют российских избирателей. ЛДПР, всё это время
паразитировавшая на харизме Жириновского, в современных политических реалиях
выглядят как анахронизм давно ушедшей эпохи. Его золотое время давно миновало,
и эта затянувшаяся «осень патриарха» постсоветской политики всё больше и больше
напоминает клоунаду, которая давно перестала веселить публику в цирке.
Восходящей звездой прошедших выборов стал миллиардер Михаил
Прохоров, несмотря на свой людоедский имидж набравший значительное количество
голосов не только за счёт либеральной публики, но и за счёт тех, на ком он
нажил своё состояние. Лучше всего этот феномен описал пермский блогер, пишущий
под ником victorsergx: «Они не виноваты. Им с детства, со школьной скамьи
вдалбливают новую русскую идеологию: иметь деньги и не работать, тратить деньги
и развлекаться, иметь всех! Вот цель жизни. Счастлив ты или нет, зреешь ли в
мудреца, связываешь ли себя с другими людьми узами любви, верности и долга — всё
это не имеет отныне значения. Жогаешь ли на крутой тачке или яхте, соришь ли
деньгами направо и налево — вот что важно. Эта лютая идеология властвует в
школах сегодня, она — плоть от плоти реформы образования и нового
капиталистического общества… И сегодня мой район отдал 280 голосов Прохорову,
олицетворению этой новой идеологии, человеку глубоко несчастному – к пятидесяти
годам он так и не нашёл ту единственную. Но зато у него — миллиарды, и он может
всё купить. За него голосовали, не задумываясь о том, что скорее всего не быть
им прохоровыми, а, скорее, быть теми, на ком Прохоров будет делать бабло,
сдирая по три шкуры — пролетариями никелевых заводов, конвейерными зомби
Ё-мобилей. Для некоторых голос за Прохорова — дань уважения успешному человеку,
дань тому, кем хотелось бы быть, но, увы, не стать». Однако при всех усилиях
количество голосов, отданных за него, не идёт ни в какое сравнение с числом
голосов тех, кто проголосовал против возврата в неолиберальный рай 90-х.
Итоги зимней замятни
Победа Путина стала ушатом холодной воды и для участников
митингов «за честные выборы». Вина за это лежит, в том числе, и на вождях
Болотной. Коктейль из столичного социал-дарвинизма и мАсковского национализма
выглядит далеко не столь привлекательным за пределами МКАД. Всяческое осуждение
революции и подсознательное желание её совершить (пусть и в «бархатном»
варианте) достаточно быстро привели движение в тупик. Более того, власть
довольно оперативно научилась собирать ответные контрмитинги, подчас ещё более
многочисленные. Протест так и не вышел за пределы Садового кольца. Это главный
урок зимы 2011/12 годов. Вместе с тем, весьма скромные результаты кандидата
Путина в Москве говорят о том, что столицу он потерял. Накапливающееся там
недовольство постепенно будет просачиваться и в провинцию, где поддержка Путина
тоже далеко не абсолютна.
Часть вины лежит и на социальных движениях и свободных
профсоюзах, которые, как организованная сила, практически устранились от
протестов, — вместо того, чтобы наполнять их содержание конкретной социальной
тематикой, а не только абстрактными требованиями демократических свобод.
Деполитизированные за годы «путинской стабильности» массы имеют устойчивый
иммунитет к политически ангажированным структурам, но, как показала практика,
готовы прислушаться к тем, кто не ассоциируется с политическим классом. Именно
отсутствие ясно выраженной социальной тематики в протестах не позволило
движению шагнуть за пределы Москвы, однако, либеральным политикам этого было и
не нужно. Расширение протестов угрожало им не меньшими, а может, и большими
неприятностями, чем победа Путина.
Однако при всех минусах зимней замятни она сделала одно
важное дело, продемонстрировав, что уличный протест возможен даже в такой
подмороженной стране, как Россия. Наивно было бы полагать, что с победой на
выборах покой возвратится в нашу столицу и крупные города центральной России.
Мгновенный эффект поддержки Путина, вызванный предвыборным аффектом, так же
быстро сойдёт на нет. Левая риторика Путина уже осталась в прошлом после того,
как он предложил своему недавнему сопернику миллиардеру Прохорову место в
правительстве. Нестабильное экономическое положение страны, необходимость
провести отложенные на предвыборный период крайне непопулярные реформы — всё
это в скором времени не оставит от путинского большинства и камня на камне.
Это, конечно, не означает, что крах путинской системы наступит сам по себе.
Подобно известному антигерою русских народных сказок, Путин проявляет чудеса
политической выживаемости. Изменить ситуацию сможет лишь действительно
всероссийское протестное движение. Это движение не возникнет без чётких
социальных лозунгов, но и сами эти лозунги не появятся, если массы
деполитизированных граждан не получат поддержку от профсоюзов, социальных
движений и левой части парламентских и внепарламентских партий. В
противоположном случае мы обречены на вечное возвращение одного и того же.
Впервые опубликовано на сайте "Новый смысл"
Комментариев нет:
Отправить комментарий