Капиталистическое и неокапиталистическое пространство — это пространство исчисления и растущей гомогенности, товаризованное пространство, в котором все элементы заменяемы и, следовательно, взаимозаменяемы: полицейское пространство, в котором государство не терпит ни сопротивления, ни чинимых ему препятствий. Экономическое и политическое пространства, таким образом, сливаются в движении к стиранию всех различий.Следовательно, учитывая эти текущие тенденции, мы можем сказать, что социалистическое пространство станет пространством различий.
Изменить жизнь,
изменить общество — эти слова ничего не значат, если не производится
присвоенное пространство.
«Производить
пространство» звучит странно: производство пространства — как идея и реальность
— возникло только недавно. В основном это результат взрывного развития
исторического города, урбанизации общества в целом, проблем пространственной
организации и так далее. Сегодня анализ производства показывает, что мы перешли
от производства вещей в пространстве к производству пространства как такового.
Этот переход от
производства в пространстве к производству пространства случился как благодаря
росту самих производительных сил, так и прямому внедрению знания в материальное
производство. Это знание в итоге становится знанием о пространстве, информацией
о тотальности пространства. Производство в пространстве никуда не исчезло, но
получило иное направление. Тут можно говорить об экономике потока: потока
энергии, сырья, труда, информации и т.д. Сферы индустриального и
сельскохозяйственного производства более не являются раздельными и
независимыми.
Это ведет к важному
следствию: планирование современной экономики постепенно превращается в
пространственное планирование. Урбанизм и территориальный менеджмент суть лишь
элементы этого пространственного планирования, а его воздействие ощущается
повсеместно, хотя мы говорим сейчас только о Франции.
Пространство социально.
Оно подразумевает закрепление более или менее освоенных мест за определенными
социальными отношениями воспроизводства, а именно биофизиологическими
отношениями полов, поколений, специфической семейной организации, а также
отношениями производства – разделением труда и его организацией.
Прошлое оставляет
следы, письмена, но пространство всегда принадлежит настоящему, текущей
тотальности, отсылающей к действию и привязанной к нему. Производство и продукт
— неразделяемые стороны одного процесса.
Социальное пространство
не объясняется ни природными факторами (климатом и топологией), ни историей, ни
культурой. Более того, производительные силы тоже не образуют пространство и
время. В дело вмешиваются медиации и посредники, причем каждый привносит свои
соображения, обусловленные знанием, идеологией, знаковыми системами.
Является ли
пространство социальными отношениями? Да, конечно, но оно укоренено в
отношениях собственности (если конкретно, в отношениях собственности на землю,
но также оно связано с производительными силами, которые трансформируют
определенную местность).
Пространство обладает
собственной реальностью в текущем способе производства и в текущей общественной
формации, внутри тех же амбиций и тех же глобальных процессов, что и товары,
деньги и капитал.
Естественное пространство
необратимо утрачено. И хотя оно, конечно, существует в качестве источника
социальных процессов, природа теперь сводится к сырью, на котором работают
производительные силы.
Каждое общество
рождается внутри ограничений данного способа производства со всеми
особенностями, которые эти ограничения накладывают на его пространство.
Пространственная практика определяет свое пространство, позиционирует его и
диалектически зависит от него как от своего определяющего фактора.
Социальное пространство
всегда было социальным продуктом, но это не признавалось. Общества полагали,
что получают и передают естественное пространство.
Все социальные
пространства обладают историей, которая имеет естественное начало:
действительно, природа всегда и везде характеризуется конкретными
обстоятельствами (климатом, топологией и т.д.).
Но если существует
история пространства, если есть различия между пространствами, соответствующими
разным периодам, обществам, способам и отношениям производства, значит, есть и
пространство капитализма, т.е. общества, в котором распоряжается и господствует
буржуазия.
Капиталистическое
пространство
Капитализм и
неокапитализм породили абстрактное пространство, которое является отражением
мира бизнеса на национальном и интернациональном уровне, равно как отражением
власти денег и политики государства. Это абстрактное пространство зависит от
обширных банковских и предпринимательских сетей и крупных центров производства.
Существует также пространственное влияние шоссе, аэропортов и информационных
сетей. В этом пространстве и случился взрыв колыбели накопления, места
богатства, субъекта истории, центра исторического пространства, т.е. города.
Пространство как целое
включено в модернизированный способ капиталистического производства: оно
используется для производства прибавочной стоимости. Земная поверхность,
полезные ископаемые, воздух, даже свет задействуются одновременно и в
производительных силах, и в продуктах. Ткань города с его множественными сетями
коммуникаций и обмена тоже является частью средств производства. Город и его
разнообразные структуры (порты, вокзалы и т.д.) являются частью капитала.
Подавляющие и
угнетающие свойства абстрактного пространства проявляются с течением времени.
Это пространство отрицает время, за исключением случаев, касающихся времени
труда, производящего вещи и прибавочную стоимость. Время сводится к
пространственным ограничениям: расписаниям, длительностям, расстояниям,
перемещениям.
Средства
производства
Пространство — это
средство производства: сеть обмена и поток сырья и энергии, которые составляют
пространство, им же и определяются. Средства производства, сами являющиеся
продуктом, не могут быть отделены от производительных сил, техники и знания; от
международного разделения общественного труда; от природы, государства или
других надстроек.
Город, урбанистическое
пространство и урбанистическая реальность не могут восприниматься лишь как
сумма пространств потребления благ (товаров) и мест производства (предприятий).
Пространственное
устройство города, региона, нации или континента способствует повышению
производительных сил, так же как этому способствуют оборудование и станки на
фабрике, в бизнесе или на ином уровне. Пространство используется так же, как
станок.
Объект
потребления
Пространство как целое
употребляется для производства так же, как индустриальные здания и площадки,
машины, сырье и рабочая сила.
Когда мы отправляемся
на пляж или в горы, мы потребляем пространство. Когда жители индустриальной
Европы едут к Средиземноморью, ставшему местом их отдыха, они переходят от
пространства производства к производству пространства.
Политический
инструмент
Пространство стало для
государства политическим инструментом величайшей важности. Государство
использует пространство с тем, чтобы укрепить власть на местах, контролируя строгую
иерархию, гомогенность целого и сегрегацию частей. Иерархия пространств
соответствует иерархии социальных классов, и если гетто существуют для всех
классов, то гетто, в которых обитает рабочий класс, отличаются большей
изолированностью.
Вмешательство
классовой борьбы
Сегодня классовая
борьба вмешивается в производство пространства больше, чем когда-либо. Только
классовый конфликт может предотвратить распространение абстрактного
пространства по всей планете и, таким образом, стирание всех пространственных
различий. Только классовое действие способно произвести различия, которые могли
бы противостоять тому, что сущностно свойственно экономическому росту, т.е.
стратегии, логике и системе.
При текущем способе
производства социальное пространство стоит в одном ряду с производительными
силами и средствами производства, общественными отношениями производства и в
особенности их воспроизводством.
История возникает на
мировом уровне и, следовательно, на этом же уровне производит пространство:
формацию мирового рынка, государство и его проблемы, генерализованные на
международном уровне, новые отношения пространства и общества. Мировое
пространство — это поле, в котором создается наша эпоха.
Вместе с этим мировым
пространством и новыми противоречиями, приходящими на смену старым, приходят
новые сложности: например, международные отношения между государствами и их
конфронтационные стратегии.
Противоречия
капиталистического пространства
Пространство,
произведенное капитализмом и капиталистическим государством, содержит свои
противоречия.
Основное
противоречие
Основное противоречие
пространства возникает из его распыления в частной собственности, из
потребности во взаимозаменяемости фрагментов, а также из появления научной и
технической (информационной) возможности взаимодействовать с небывало обширными
пространствами. Противоречие центра/периферии происходит из противоречия
глобального/частичного, так как все глобальные конструкты ведут к появлению
концентрированного централизма.
Пространство,
ориентированное на воспроизводство…
Ориентированное на
воспроизводство социальных отношений производства, производство пространства
запускает логику гомогенизации и стратегию повторяемости. Но это
бюрократическое пространство входит в конфликт со своими собственными условиями
и собственными результатами. Когда пространство именно таково, т.е.
оккупировано, подконтрольно и ориентировано на воспроизводство, оно вскоре
обнаруживает себя в окружении невоспроизводимого: природы, местного,
локального, регионального, национального, даже мирового уровня.
Активность базиса,
прерывистая, множественная, вскоре поворачивает к докапиталистическому
пространству. Иногда она приводит к возникновению антипространства, подталкивая
к взрыву всех пространств, организованных государственно-бюрократической
рациональностью.
…и
стирающее различия
Это формальное и
измеримое абстрактное пространство стирает все различия, как те, что связаны с
природой и историей, так и те, которые связаны с телом, возрастом, полом и
этнической принадлежностью. Значение этих факторов растворяется и подрывает
само функционирование капитализма. Доминирующее пространство — пространство
центров богатства и власти — принуждено формировать доминируемые пространства,
пространства периферии.
В пространстве
неокапитализма экономическое и политическое стремятся к слиянию – однако таким
образом, чтобы политическое главенствовало над экономикой. Конфликты, таким
образом, возникают между государством-гегемоном, которое все же не имеет
контроля над вещами, и владельцами этих вещей.
Повсеместный
подрыв пространств
Из-за этих противоречий
мы сталкиваемся с из ряда вон выходящим, но редко замечаемым феноменом:
подрывом пространств. Ни капитализм, ни государство не могут контролировать
хаотическое, противоречивое пространство, которое они же произвели. Мы можем
наблюдать подрыв пространств на всех уровнях.
1. На уровне
непосредственного и проживаемого пространство подрывается со всех сторон, будь
то пространство жизни, личное пространство, школьное пространство, пространство
тюрьмы, армии или больницы. Везде люди осознают, что пространственные отношения
— это также и социальные отношения.
2. На уровне городов мы
видим подрыв не только исторического города, но и всех административных
учреждений, с помощью которых они хотели ограничить урбанистические процессы.
3. На региональном
уровне периферийные пространства борются за собственную автономию или за
определенный уровень независимости. Они предпринимают действия, которые
расшатывают их зависимость от центра, экономическую и политическую
централизацию.
4. Наконец, на
международном уровне действия транснациональных компаний, а также и крупные
мировые стратегические инициативы готовят новые неизбежные взрывы пространства.
Средиземноморье – прекрасный пример, поскольку, если оно и стало стратегическим
пространством, то только в результате совпадения многих факторов. Эта сеть,
которая включала старейшие торговые связи мира, породившие наши великие города
и порты, теперь совершенно преобразилась в пространство отдыха индустриальной
Европы. Но совсем недавно через это пространство начали проходить
энергетические и сырьевые потоки.
Наконец, Средиземноморье стало почти
сверхиндустриальным пространством с гигантскими комплексами, построенными на
периферии, не только в Фосе, но также в Сагунто и Таранто . Эти феномены делают
наглядными масштабнейшие изменения пространства и позволяют нам исследовать
проблемы, уже поставленные трансформациями современного пространства.
Социальные
движения и вопрос использования пространства
Во всех индустриальных
странах существует давнее движение, касающееся требований, предъявляемых к
работе, бизнесу, рабочим местам; но, как кажется, нынешние движения возникают
на мировом уровне, и хотя они все еще разрознены, неполны и по большей части не
осознают себя, они призывают к организации иного пространства, нежели чем
пространство труда.
Это движения
потребителей. В Соединенных Штатах они очень распространены, многочисленны и
более или менее ставят под вопрос использование пространства. Они показывают,
что:
- пространство – это не
просто экономика, в которой все части взаимозаменяемы и имеют меновую
стоимость;
- пространство – это не
просто политический инструмент для гомогенизации всех частей общества.
Как раз, напротив, они
показывают, что:
- пространство остается
моделью, вечным прототипом потребительной стоимости, противостоящей
генерализациям обмена и меновой стоимости в капиталистической экономике,
управляемой гомогенизирующим государством;
- пространство — это
потребительная стоимость, но в еще большей мере оно является временем, к
которому оно тесно привязано, поскольку время и есть наша жизнь, наша
фундаментальная потребительная стоимость. Время исчезает в социальном
пространстве современности. Проживаемое время теряет форму и социальный
интерес, если только это не время труда. Экономическое пространство подчиняет
время, тогда как политическое пространство его уничтожает, поскольку оно таит
угрозу существующим отношениям власти. Главенство экономического, и все еще
также политического, ведет к главенству пространства над временем.
Одна из важнейших задач
для власти левых — поддерживать потребительские движения, которые пока еще не нашли
свой голос и которые зачастую функционируют в столь узких сферах, что
политическое значение собственных действий от них ускользает.
Одна из политических
задач левых в таком случае – вести классовую борьбу в пространстве.
По
направлению к социалистическому пространству
Как и предшествовавшие
общества, общество социалистическое должно произвести свое пространство, но
сделать это, полностью осознавая соответствующие концепты и потенциальные
проблемы.
Сейчас модно говорить,
что марксизм устарел и утратил релевантность. Тем не менее, именно сегодня как
никогда раньше для анализа мировых феноменов мы нуждаемся в фундаментальных
марксистских категориях, адаптированных для специфических ситуаций.
Хотя в «Капитале»
пространство не анализируется, определенные концепты, такие, как меновая и
потребительная стоимость, применимы сегодня к пространству. Сегодня мы должны
использовать различие, которое сам Маркс не вводил, — различие между
господством над природой и ее присвоением. Этот конфликт разворачивается в пространстве:
в пространствах, которые присвоены, и пространствах, над которыми
осуществляется господство. Даже в большей мере, чем во времена Маркса, природа
является источником всей потребительной стоимости.
Следует ли нам делать
пространство социальным? Конечно, нет: оно уже социально в рамках существующего
общества и способа производства. Общество, которое преобразует себя в общество
социалистическое, не может принять (даже в переходный период) пространство в
том виде, в котором его производит капитализм. Поступить так означает принять
существующие политические и социальные структуры. Это тупиковый путь. Это
значит принять факт воспроизводства отношений производства, т.е. вернуться к
тому же самому, и если это пространство будет иерархизировано и подконтрольно,
оно будет все еще отражать прежние социальные иерархии.
«Другое» общество
изобретает, создает, производит новые формы пространства, но отношения
собственности и производства сейчас блокируют эти новые возможности. Некоторые
хотят, чтобы социализм в индустриальных странах наступил по мере роста и
накопления, т.е. был связан с производством вещей в пространстве. Другие хотят
порвать с этим способом производства. Но производительные силы очень
изменились, перейдя от производства вещей в пространстве к производству
пространства. Значит, необходимо обратиться к непосредственным последствиям
этого скачка. Нужно не остановить процесс количественного роста, а полностью
раскрыть его потенциал.
Производство
социалистического пространства означает конец частной собственности и
государственного контроля над пространством, что подразумевает переход от
господства к присвоению, потребительное должно возобладать над меновым.
Более того,
капиталистическое и неокапиталистическое пространство — это пространство
исчисления и растущей гомогенности, товаризованное пространство, в котором все
элементы заменяемы и, следовательно, взаимозаменяемы: полицейское пространство,
в котором государство не терпит ни сопротивления, ни чинимых ему препятствий.
Экономическое и политическое пространства, таким образом, сливаются в движении
к стиранию всех различий.
Следовательно, учитывая
эти текущие тенденции, мы можем сказать, что социалистическое пространство
станет пространством различий.
Отрывок из книги «State, Space, World. Selected Essays»
французского философа и социолога Анри Лефевра
Впервые опубликовано
здесь
Комментариев нет:
Отправить комментарий